Парад суверенитетов и снова объединение земель. Демократия, а потом укрепление централизованной власти. Этот маятник Россия раскачивает всю свою многовековую историю. Сейчас опять идет спор, что лучше для России. Правые опираются на либеральные идеи, левые и центристы утверждают, что нужна сильная рука. Что лучше, и достижимо ли в принципе равновесие? На эту тему размышляет историк Никита Соколов.

-Никита Павлович, сегодня Россия сворачивает на имперский путь развития, хотя у нее появляются и другие варианты, либеральные. Как вы считаете, не является ли именно этот путь более гармоничным для России?

- История - это результат деяний людей. Вот как мы с вами решим, так и будет. Нет никакой фатальности в том, что Русь сделалась империей. Просто либералы несколько раз проигрывали. Были такие моменты в шестнадцатом веке и в семнадцатом году прошлого столетия. Либеральное правительство правило тогда два месяца. Не усидело, потому что не имело в своем распоряжении культурного арсенала для разговора с народом. Его не понимали.

-Получается, что либеральные идеи очень трудно приживаются в России. Почему?

- Русская история осознанно выдумана таким образом, что она чрезвычайно неблагоприятна для развития либеральных идей. Нас учили, что Киевская Русь - государство с сильной княжеской монархической властью. Потом, в 1132 году, огромная держава распалась. Это было несчастье для русского народа. Не так ли? Затем, в 1238 году, пришли монголы, и это тоже было чудовищное бедствие. Потом три столетия Московское государство вело непрерывные оборонительные войны. Обратите внимание: основные факты остаются на своих местах, но их конфигурация, их стыковка и их осмысление интерпретируются особым образом. Схема, задуманная Карамзиным и доведенная до совершенства его учениками, предназначена, чтобы вырастить обывателя, верноподданного Российской империи. Эта схема совершенно не допускает свободных взглядов.

- Есть такой тезис, что трудные времена требуют усиления авторитарной составляющей власти, а либерализм - для спокойных, мирных, сытых времен. Видимо, в истории России действительно было слишком много трудных моментов.

-С авторитарной властью у нас всегда будут трудные времена. Она будет себя крепить и нас строить. Но есть совершенно другой взгляд, который, к сожалению, никак не может пробиться в массовую литературу. Например, в политическом устройстве Древней Руси можно обнаружить очень странные вещи.

Монархи - древнерусские князья, они какие-то кочующие. Переезжают со "стола" на "стол". Нигде не сидят по долгу. Более того, князь переезжает не по своей воле. Он должен заключить ряд (договор) с властями города, где собирается княжить. В случае нарушения условий этого ряда, город князя выгонял- указывал путь. Так, новгородцы дважды указывали путь Александру Невскому. Какое же это монархическое устройство?

- Значит, Россия изначально была федеративным государством?

- Да, древнерусское государство по существу есть федерация земель, вполне автономных и самостоятельных, связанных только единством княжеской династии и более ничем. И в этом смысле Древняя Русь ничем не отличается от того исторического пути, который прошла Западная Европа. Это организация, из которой потом выросли сословно-представительные институты, а потом уже через два исторических шага сформировалась демократия современного нам европейского типа.

- И все-таки в какой-то момент государство отказалось от этой модели. Когда и почему это произошло?

-Ключевой момент - история с монголами. Как пишется в учебниках? Пришла несчетная монгольская сила, поэтому раздробленная и разнесенная в клочья древнерусская земля сопротивляться не могла и вынуждена была подчиниться. Но по правде - никакого "ига" не было. Русские земли просто обязаны были платить монголам дань серебром и выставлять вспомогательные войска. Три раза русские войска участвовали в монгольских походах на Кавказ и один раз на Каспий. За это Орда обеспечивала защиту этих земель от внешней агрессии. Это хорошо известные и на Востоке, и на Западе вассальные отношения. Зачем же понадобилось мутить воду, наводить тень на плетень и выдумывать "иго"?

Иго - это ярмо, в которое заправляли вола древние римляне, и в этом яреме, в этом воловьем ошейнике вели побежденного врага во время триумфа по Риму. В карамзинскую имперскую схему этот термин вставлен ровно для этого, чтобы подчеркнуть унизительность отношений, запрятав глубоко их истинный смысл. Бороться с монголами можно было, и многие боролись вполне успешно и отбились, как, например, крошечное Смоленское княжество.

- Но ведь подобного рода мифы в конечном итоге подрывают устои нашего общества…

- Безусловно. Но, к сожалению, исторические мистификации удобны тоталитарной власти. Классический пример - история о так называемой Невской битве. Известно ли что-нибудь о ней, кроме того, что великий князь Александр ударил копьем по шлему Биргеру и тем нанес ему мету, и шрам остался у него навсегда. Но дело в том, что Яру Биргер - чрезвычайно знаменитый исторический персонаж, это основатель шведского государства. Его жизнь известна по минутам. Шведские архивы сохранились полностью с девятого века. Никогда в жизни ни на какой Неве он не бывал. Да и чего ему там делать? Нева в тринадцатом веке- это ничейная территория, туда совершали набеги все кому не лень: то новгородские ушкуйники грабили чухонские деревни, то шведы. И вот пришла очередная шведская банда. Понятно, что никакой Яру Биргер во главе такого войска стоять не мог, ему не по чину было возглавлять такую ватагу бандитскую. Но в этой битве участвовал князь Александр, от которого происходит династия московских князей. Родоначальника надо было возвысить, поэтому обычная пограничная стычка, которых бывало в году десять штук, обросла мифологией. Подобная история произошла с ледовым побоищем на Чудском озере. По Карамзину, это было грандиозное сражение, в котором убито, по разным источникам, от сорока до двухсот рыцарей, "а чуди - без числа". Но что-то не то с этой битвой там не такой был расклад немножечко. В хронике Тевтонского ордена, где все потери отмечены поименно, нет даже упоминания об этом побоище. Не могло на Чудском озере погибнуть двести рыцарей, потому что их в ордене всего было сто семнадцать. Если бы битва на самом деле произошла, не только Тевтонский орден, но все европейское рыцарство перестало бы существовать. Возможно, это одна из самых грандиозных исторических мистификаций, очень важных для имперской схемы отечественной истории.

- Вы связываете современную историческую науку с либеральными ценностями. Но почему тогда Ваши взгляды не находят отражение в учебниках, которые сейчас начали выпускаться?

- Правдивые учебники не нужны нелиберальной власти. Например, история о том, что Московское государство - единственное, созданное русским народом. Но русский народ создал несколько государств. Великое Княжество Литовское - это другое русское государство. Оно отличалось от Московского государства двумя вещами: происхождением правящей династии и политической системой. На Москве сидели варяги Рюриковичи, в Литве - литовцы Гедиминовичи. В Москве выстроилась жесткая централизованная система управления, которая потом переродилась в самодержавие. Литва строилась как федерация свободных земель и там, в конце концов, установилась выборная королевская власть. Государственный язык этого государства - русский. Более того, до самого конца XV века Литва была православным государством. Московская Русь и Литовская Русь- это примерно как две Кореи сейчас, как две Германии недавно. Русский человек, бежавший из Москвы в Литву, бежал не в иноземное государство, а перелезал через "берлинскую стену".

- Если сейчас заходит разговор о либеральных ценностях, то по сути дела вопрос ставится заново. Тот контекст, который появился сейчас, какие дополнительные козыри либералам он дает? Были ли моменты в истории России, когда соединение двух традиций исторических давало продуктивные результаты?

- Видимо, очень глубоко в наших гражданах сидит подспудное стремление к либеральной жизни. Я москвич, поэтому хорошо помню август 1991 года. Кто-нибудь мог вообразить, что это грандиозное государство в три дня рухнет? Это сделали люди. Там все соединилось. А казачьи общины? Они начинают возникать в больших масштабах именно после введения опричнины. Их полковая организация с гетманами и прочими - чрезвычайно интересный опыт либеральной традиции в условиях самодержавной власти.

- Учитываете ли вы географический фактор? Огромным пространством управлять либеральными методами возможно?

- Этот тезис первым придумал Дидро, и Екатерина с его подачи всячески обыгрывала. Большие должны иметь сильную власть, чтобы компенсировать дальность управляющего импульса. Но, скажите, зачем из Москвы управлять тем, какое количество школ надо построить в Элисте? Из Москвы надо управлять обороной и финансами. Со всем остальным разбираются на местах.

- Что вы думаете по поводу такой достаточно лицемерной точки зрения, что российским либералам необходимо было бы обогатить свою терминологию, свой символизм некими националистическими мыслями?

- Русский либерализм должен стать русским. Это проблема возникла в тридцатые годы, когда впервые появилась государственная национальная идеология Уварова, знаменитая трехчленная формула: православие, самодержавие и народность. Вот здесь у русских либералов оказался выбит чрезвычайно важный краеугольный камень. Народность была оприходована навсегда официозом, поэтому всякий, кто хотел быть народным, неизбежно попадал в тень этого официоза. Как, оставаясь либералом, тем не менее, сделаться народным и по образу жизни, и по идеологии? Задача не решена до сих пор. Но смотрите, что первое появляется в русской деревне сейчас, когда у мужика чуть-чуть стало больше свободы и деньжат? Он начинает строить себе дом с высоким забором. И вот этот забор для меня главный символ прочности либеральных убеждений для русского человека.  

Елена ВЕСЕЛКОВА, Пермь, опубликовано в газете "Звезда", 28.10.2003.