Сегодня в России в числе приоритетных задач государства называется реформа судебной власти. Однако многие специалисты признают, что в нашей стране она идет с огромным скрипом. В чем причина этого, какие шаги нужно предпринять для того, что сдвинуть эту глыбу? На семинаре клуба региональных журналистов "Открытая Россия", в котором участвовал корреспондент "Воронежского обозрения", своими размышлениями поделился вице-президент фонда "ИНДЕМ", бывший советник Бориса Ельцина по правовым вопросам, доктор юридических наук Михаил Александрович Краснов:

- Я хотел бы начать как старый большевик с воспоминаний. Когда меня в 1995 году назначили на должность помощника по правовым вопросам Бориса Ельцина, в первом интервью я назвал судебную систему главной ветвью власти. Первый помощник президента Виктор Илюшин мне сказал: "Что это ты говоришь, главный в стране - Президент". Тем не менее, я продолжаю отстаивать свою точку зрения. В демократическом государстве главный механизм политической ответственности - механизм судебный, судебное обжалование решений, действий или бездействий должностных лиц, которые нарушают права и законные интересы граждан. Если бы существовала нормальная судебная система, мы бы смогли за эти 10-12 лет построить правовое государство. Но у нас сохраняется произвол, сохраняется отношение власти к людям, как к холопам. Это печальный и суровый диагноз нынешнего положения вещей.

При Александре П проводился целый комплекс реформ, в том числе в 1864-1865 годах прошла судебная реформа. У Достоевского в четвертой книге "Братьев Карамазовых" настолько ярко описываются плоды судебной реформы, что больше ничего не надо говорить. Что такое суды того времени? Это - гласный, открытый, состязательный процесс, где заранее ничего не определено. Где, с одной стороны, присяжный поверенный, т.е. адвокат блещет своим красноречием, а с другой - потрясающие речи прокурора. Достоевский пишет, что здание суда лучшее в городе! В этой связи вспоминается распоряжение Ельцина от 1991 года, когда он приказал передать судам здания райкомов, горкомов и обкомов КПСС. Как можно судить сейчас, суды размещаются, как правило, в халупах. К сожалению, как при Александре П, у нас не получилось.

В ноябре 1991 года появился официальный документ, утвержденный Верховным Советом РФ - "Концепция судебной реформы". Под ним понималась реформа не только самих судов, но и прокуратуры, МВД, адвокатуры, Министерства юстиции. С самого начала судебная реформа, в отличие от всех других реформ, обрела четкую концептуальную основу. Это была стройная по целям и средствам программа преобразования судебных учреждений. Почему же до сих пор мы не имеем системы правосудия, которой бы граждане могли полностью доверять, как ей доверяют в обычных демократических странах.

Причина первая, как я уже говорил, - это непонимание властью приоритетности этой реформы. Судебная власть не управляет, но только она может создать дух справедливости, отсекать произвол. В 1992 году был принят Закон о статусе судей, который впервые назвал судей независимыми и подчиняющимися только закону. Там были закреплены гарантии независимости, внесен ряд изменений в сейчас уже отмененный Уголовно-процессуальный кодекс и Гражданский процессуальный кодекс. Однако далеко не все нужные законы были приняты, внесены не все поправки. И главное, для коренных изменений в этой сфере нужны были деньги. А их не выделяли. Не было денег оплачивать время присутствия на судах присяжных заседателей. Я по своему опыту помощника Президента помню, что в 1996-1997 году приходили панические телеграммы, что невозможно осуществлять правосудие. Дело было даже не в низких зарплатах судей, а в том, что у судов не было средств для вызова свидетелей, для оплаты коммунальных платежей, для закупки бланков повесток. Правосудие порой просто останавливалось. Речь шла не о том, как улучшать процессуальные нормы или что делать для обеспечения независимости суда, а о том, как нам содержать судебную систему. В каждое послание президента мы пытались внести сюжет об обеспечении судебной власти. Но поскольку послания жили отдельной жизнью, правительство - своей отдельной жизнь, то и бюджет жил своей жизнью, не связанной с посланиями президента об основных направлениях внутренней и внешней политики. Поэтому все эти вещи становились этакими призывами ЦК КПСС к Первому мая, дежурными, никому не нужными словами.

Вторая причина несовершенства судебной системы - ментальная, уровень правосознания судей. Судья - государственная должность категории А, к которой относятся Президент, депутаты, министры, губернаторы. Любое должностное лицо всегда ощущает некий мэнстрим, т.е., ведущее, стержневое направление, которое витает всегда в воздухе, ощущается вольно или невольно и всегда пытается соответствовать ему. Во времена Ельцина в равной степени было развито ощущение и потери Советского Союза, и ощущение того, что мы идем к какому-то более совершенному миру. Трудно было сказать, каков был этот мэнстрим, но судьи были предоставлены сами себе. Нельзя утверждать, что их независимость была полной. Многие из председателей судов зависели от губернаторов, от мэров и т.д., которые в каком-то смысле спасли судебную систему, взяв ее на содержание.

Говоря о правосознании, стоит вспомнить, откуда шло и идет пополнение судейского корпуса. В общем-то, из советских кадров - из бывших прокуроров, бывших милиционеров, иногда в судьи шли адвокаты. А где у нас был заповедник демократии, чтобы мы могли черпать оттуда и кадровые, и интеллектуальные силы. Что такое советское правосознание? Кто-то помнит телевизионные кадры, около четырех лет назад, когда шел суд по иску Доренко (оскорбление чести и достоинства). Я говорю не про содержание иска, а про то, какой предстала женщина-судья. Она была похожа на советскую продавщицу в магазине, которая вступила в перепалку с человеком, которого она судит. Где там судейское достоинство - молотком по столу, удалю всех из зала и т.д. Это была та женщина, к которой обращаются: "Женщина, взвесьте мне полкило колбасы". Советское правосознание проявляется в том, что большинство судей не умеют, не научены судить по естественному праву, по собственному ощущению справедливости. Собственно говоря, конституция дает такую возможность: права и свобода человека - как вы их понимаете, так и судите. В конце концов, из этого рождалась судебная власть. Если вспомнить Ветхий Завет, суд Соломона, вот этот суд по справедливости.

В журнале "Советская юстиция" я наткнулся на статью одного судьи из Бурятии, который совершенно серьезно пишет, как нужно компенсировать моральный ущерб богатому и бедному. Он считает, что бедный будет рад компенсации и в размере стоимости одной рубашки, а богатый будет рад компенсации за моральный ущерб в размете стоимости одной машины. "Смешной" случай был описан в журнале "Российская юстиция": в одном из дальневосточных регионов женщина-судья отменила акт отлучения от церкви одной женщины. Церковь - это общественная организация, которая нарушила права своего члена, так рассуждала судья. Еще одно проявление уровня правосознания в том, что, если судится человек и государство, то для многих судей, к сожалению, государство априори право, потому что это - Государство.

Отличие правового государства от вертикали власти в том, что нет понятий вышестоящие, и нижестоящие. У каждого чиновника есть своя компетенция, в которую никто не вправе залезать. На семинаре "Открытая Россия" в Чувашии я привел абстрактный пример: приходит санитарный врач в Кремль травить мышей и ему никто не может запретить это. Мой друг Федоров привел реальный пример из французской практики: идет подготовка к Чемпионату мира по футболу во Франции. Хотели построить огромный стадион на пути из аэропорта Шарля Де Голля в Париж. Но этот пригород Парижа на территории муниципального образования. Французское правительство обратилось к этому муниципальному образованию с просьбой выделить место для постройки этого стадиона. На что это муниципальное образование сказало: хорошо, вы построите, но вы всю трассу, которая проходит мимо нас от Шарля Де Голля до Парижа, загоните под землю, чтобы шум не мешал нашим жителям. А французскому правительству некуда было деваться, загнали под землю. Вот что такое, собственная компетенция - у местного самоуправления есть свои права, а у федерального правительства есть свои права. Трудно представить, чтобы Лужков спрашивал у Громова, можно ли что-то строить в Зеленограде.

С этим связана третья, и, думаю, самая главная причина - это отсутствие реальной независимости судей. Сегодня у судей достаточно неплохая зарплата, судебная система вроде бы находится в центре политического внимания. И все равно фактически мы не можем говорить, что судебная власть независима. Что заставляет судей все-таки оборачиваться в сторону Кремля, или прокуратуры, или губернатора. Во-первых, система назначения судей и особенно председателей судов устроена таким образом, что президентская власть непосредственно влияет, связывает воедино судейское начальство с исполнительной властью. Нет нужды кому-то звонить из Кремля непосредственно судье, который решает данное дело, есть председатель суда. А вот вопросы о назначении и продвижении по службе председателя суда впрямую увязаны с Президентом. А Президент - это, в первую очередь, чиновники и администрация Президента. Закон о статусе судей должен был усилить контроль за судьями в плане гарантии, чтобы не брали взятки. Но получилось, что и взятки остались, и политическая зависимость усилилась. Находятся, конечно, борцы, но либо они сами уходят, либо их четко вытесняют из судейского сообщества.

Несмотря на то, что квалификационные коллегии судей, которые решают судьбу судьи, вроде бы демократизировались - в них включены представители юридической общественности. Все равно, по факту, они остались замкнутыми сообществами, которые охраняют корпоративный дух. Для них изгнать судью по компрометирующим обстоятельствам смерти подобно. И наоборот, если судья "белая ворона", то с ним спокойно расстаются.

Еще один фактор, который влияет на зависимость судей: при том, что финансирование судебной власти идет отдельной строкой в бюджете, мы знаем, что есть и другие рычаги, условно говоря, приручения судей. Особенно ярко это проявляется в регионах. По закону судье положена жилплощадь, но можно потянуть с выделением квартиры, можно судье предложить квартиру в престижном районе, а можно - в спальном. Можно помочь отремонтировать здание суда, а можно задержаться с ремонтом. Можно сюда прибавить советские традиции - награждение судей, присвоение им почетных званий: заслуженный юрист или деятель науки. В совокупности, получим систему зависимости судей. Взять, к примеру, мировых судей, которые к федеральным имеют только процессуальное отношение. Но закон позволял субъектам Федерации либо избирать мировых судей (а это - наша самая жизненная инстанция, где разрешаются мелкие уголовные дела и большая часть гражданских), либо назначать законодательными органами. Мы столкнулись с тем, что практически все регионы взяли за должное назначение судей, и получается, что командуют мировыми судьями председатели федеральных судов. Федеральный суд сохранил советское правосознание: мировые судьи - это наши нижестоящие органы, не более того. Хотя это совсем другие суды.

И последняя, одна из самых главных причин того, почему судебная власть (и не только судебная, но и полиция, и прокуратура, и спецслужбы) служат не обществу. Они служат конкретной политической силе, которая в данный момент находится у власти.

Судебная реформа не пойдет вне нормальной политической среды, если не будет системы политической конкуренции. При прежних условиях мы, подкрутив что-то в УПК, в ГПК, в Законе о статусе судей, все равно не получим независимую судебную власть. К сожалению, этого не понимают и партии, которые исповедуют демократические ценности. Меня просто поразили слова Григория Явлинского, сказанные им незадолго до выборов: "У нас такая система, что Кремль все решает". Но ты же - политик, ты должен идти на выборы с тем, чтобы менять эту систему, а не существовать в ее рамках. Я не видел, чтобы вопрос о том, в каких политических условиях мы живем, был бы главным вопросом, лозунгом на знаменах партий. И общество не понимает причинно-следственной связи между тем, как оно живет и тем, каковы правила игры. При нормальной политической системе ни суды, ни правоохранительные органы не посмели бы откровенно выполнять политические заказы, понимая, что политический маятник качается из одной точки в другую, а профессионалы должны оставаться при любом режиме.  

Яна МИНЕНКОВА, Воронеж, общественно-политический еженедельник "Воронежское обозрение" №156, 25.12.2003.