Революция в отечественном уголовном праве продолжается. Более двухсот пятидесяти изменений и дополнений внесено в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы под занавес 2003 года.

Эти поправки могут коренным образом изменить картину преступности в России. Правда, пока не совсем ясно, в лучшую или худшую сторону. Мнения специалистов на этот счет весьма противоречивы.

Андрей ОСТАНИН,

заместитель начальника областного ГУВД по следствию:

- Существенно в новом законе то, что изменилась позиция в определении наказания. Преступления средней тяжести, которых большинство, теперь не считаются особо опасными, и поэтому наказывать за них будут в основном штрафами. Кроме того, нетяжкие преступления перешли в плоскость частного обвинения. Представьте: вы вечером идете по темной улице и вдруг на вас нападают, бьют, рвут пальто, оскорбляют. Однако не надейтесь, что милиция или прокуратура по своей инициативе займутся этим делом. Хотите справедливости, разбирайтесь в частном порядке. Но зато у вас есть другое право: если вы не могли объективно оценить степень опасности нападения (так всегда и происходит в шоковой ситуации), можно обороняться всеми возможными способами. Статья 37 УК в нынешней редакции это разрешает.

Или другой случай: вы попали в аварию. Правоохранительные органы будут вас защищать, если только, не дай Бог, кто-то погиб или получил тяжелые травмы: сломал голову, позвоночник, поранил легкое или сердце. Но если вред здоровью был средней или легкой тяжести: переломы, сотрясения мозга, синяки,- разбирайтесь с виновниками сами: проводите экспертизу, расследуйте, доказывайте. А повреждение автомобиля вообще теперь не является уголовным преступлением, это область административного права.

По изменениям в Уголовном кодексе можно судить и о состоянии нашей экономики. Сейчас штрафы определяются не количеством МРОТов, а твердыми суммами. Это значит, что государство достигло определенной стабильности. Но есть и другая сторона медали. Баснословные размеры штрафов (от двух с половиной тысяч до миллиона рублей) и слабые механизмы взыскания отнюдь не способствуют оздоровлению общества. Наоборот - мошенники процветали и будут процветать, потому что научились виртуозно уходить от наказания. А вот маленький человек оказался совершенно не защищен. Государство его оставило один на один с преступником. Если богатый без труда наймет адвоката, чтобы самостоятельно провести расследование и защититься в суде, то рядовой рабочий, служащий или пенсионер вряд ли это смогут сделать.

Не согласны мы и с некоторыми чисто процессуальными моментами. Сейчас нельзя вернуть дело из суда на доследование. Но ведь из-за этого будут рассыпаться обвинения и выноситься оправдательные приговоры. Что же мы будем иметь в результате? Тюрьмы, может, и разгрузятся, статистика, видимо, улучшится, но от этого не будет легче.

Марина ЗАББАРОВА,

начальник управления по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Пермской области:

- У меня есть и <за> и <против> изменений, внесенных в Уголовный кодекс. Согласна с основной его концепцией, которая провозгласила жизнь и здоровье человека как главные ценности. Совершенно оправданно появились такие новые статьи, как <Торговля людьми> и <Использование рабского труда>, которые, к счастью, не характерны для нашего региона, но вполне актуальны для южных районов России. Совершенно правильно, на мой взгляд, ушли от двусмысленности, граничащей порой с абсурдом, как, например, было с добровольной выдачей. Были случаи, когда приходили к обвиняемому с обыском, достоверно зная, что у него дома героина на несколько сотен доз, а обязаны были предложить добровольно выдать наркотик. Естественно, он с удовольствием <выдавал> и в соответствии с действующим законом освобождался от уголовной ответственности. Абсолютно правильно закон переориентировал борьбу с наркобизнесом с потребителей наркотиков (больных и по сути своей обреченных людей) на выявление крупных производителей и сбытчиков.

Достаточно позитивны, на наш взгляд, и изменения, касающиеся привлечения к уголовной ответственности за хулиганство. Ведь нередки были ситуации, когда двое пьяных подрались вечером, обменялись синяками, а к утру уже и забыли о случившемся. Но милиция обязана была возбудить уголовное дело, расследовать его, несмотря на то, что <потерпевший> не желал привлекать кого-либо к уголовной ответственности. Теперь это дела так называемого <частного обвинения>.

Но есть и очень спорные моменты, например, декриминализация статьи, предусматривающей ответственность за незаконное ношение и хранение оружия. Теперь любой гражданин, вооруженный газовым пистолетом, охотничьим ружьем, кастетом и кинжалом, может свободно разгуливать по улицам нашего города и в случае задержания будет привлечен только к административной ответственности. Во что выльется такое <нововведение>, не хочется даже думать.

Не совсем понятна лояльность законодателя по отношению к малолетним преступникам, даже в случае совершения ими особо тяжкого преступления. Как показывает практика, порою именно на их совести самые бессмысленные и жестокие деяния. Да, тюрьма - не лучшее место для перевоспитания малолетнего воришки, но нельзя всех стричь под одну гребенку. В общем, путь выбрали правильный, но пойдем ли той дорогой?

Юрий БУРДИН,

заместитель председателя Пермской коллегии адвокатов:

- Уголовное право однозначно стало более щадящим. Возьмем одну из самых ходовых статей - <Хулиганство>. Раньше за грубое нарушение общественного порядка с применением насилия (либо угрозой такового), а также за уничтожение или повреждение чужого имущества можно было попасть за решетку на два года. Теперь же уголовное дело возбудят, если только при аналогичных обстоятельствах будет пущено в ход оружие. Тем самым общественная опасность хулиганства искусственно снижена.

Но зато усилилась экономическая составляющая закона. Если раньше за простое хищение валенок человека могли упечь за решетку на пять лет, то теперь суд в первую очередь рассмотрит возможность уплаты штрафа. Но какого штрафа! До восьмидесяти тысяч рублей! Ну, а если денег нет, извольте в обязательном порядке отработать сто восемьдесят часов. Могут отправить на год и на исправительные работы. И только в самом крайнем случае гражданина лишат свободы.

Для демократического государства это вполне логично. Но, боюсь, что наше общество еще не совсем готово к таким переменам. Многие статьи, скорее всего, не будут работать. Как, например, взыскать миллионный штраф с осужденного, когда отменена конфискация? Получается, что законодатель подрубает тот самый сук, на котором сидит. Да и сами размеры штрафов нереальны, особенно для провинции.

Михаил ВЯТКИН,

заместитель главного судебного пристава Пермской области, начальник отделения дознаний:

- В новом законе есть очень важные моменты, направленные на защиту правосудия. Очень часто судьи подвергаются психологическому и иному давлению, терпят оскорбления как со стороны обвинения, так и со стороны потерпевшего, что является грубым нарушением принципа их независимости. Поэтому очень верно поступил законодатель, усилив ответственность за вмешательство в работу суда. Думаю, что штрафы в размере до двухсот тысяч рублей или же удержание 18-месячного дохода будут эффективными.

В отношении других статей трудно что-либо прогнозировать. У судебных приставов, думаю, работы значительно прибавится, потому что сужение такой санкции, как конфискация, потребует невероятных усилий, чтобы добиться добровольного исполнения судебных решений.

Елена МИЗУЛИНА,

председатель Комитета по законодательству Государственной думы, один из главных разработчиков УК и УПК:

- Нас упрекают: вы создали слишком либеральный закон. Он защищает виновного, а не потерпевшего. Богатого, а не бедного. А я утверждаю, что наш закон защищает гражданина и общество в целом. Кстати, дискуссия об институте доследования в этом смысле все расставила по своим местам. Как было раньше? Следователь, зажатый сроками, часто компоновал обвинительное заключение без убедительных доказательств и версий, подписывал прокурором и направлял в суд. Он надеялся, что судья, увидев в деле <белые пятна>, решит провести дополнительное расследование, а не вынесет оправдательный приговор. Так и случалось, и дело снова три-четыре месяца лежало у следователя, хотя по отчетам было уже раскрыто. А сейчас дело может быть возвращено только для устранения ошибок, но никак не для дополнительного дознания и изменения характера обвинения.

Судьи, привыкшие обвинять, жалуются: <Как мы будем смотреть в глаза людям? У них погибли дети или родственники, но мы должны выносить оправдательный приговор, потому что доказательства рассыпались в суде>. Вроде бы резонно. Но на самом деле это не что иное, как отказ судьи от своей главной роли - роли беспристрастного посредника. Страсти, эмоции, сопереживание, страдание не должны влиять на судью. Вот почему новый закон лишил судей возможности быть активными в процессе: вести допросы, запрашивать недостающие материалы дела, возвращать дело на доследование.

Словом, логика законодателя понятна. Рыночная экономика и демократическое устройство постперестроечной России требуют коренного преобразования уголовно-процессуальной системы. Карательную машину, обслуживавшую тоталитарный режим, разбирают по частям и выбрасывают на свалку, постепенно заменяя новыми правовыми технологиями. Что из этого на самом деле получится?

Видимо, Россия будет иметь вполне демократичное лицо в глазах Евросоюза. Президент Путин, как и обещал, снизит уровень преступности. Следователи и прокуратура, может быть, более тщательно будут вести дела и формулировать обвинения. Судьи вынуждены будут (насколько это вообще возможно для России) завязать глаза. У адвокатов наступит особенно жаркая и денежная пора. Ну а остальные граждане вынуждены будут защищать себя сами.  

Елена ВЕСЕЛКОВА, Пермь. "Звезда", 13.01.2003.