В сельском хозяйстве Россия вышла в среднем на 70% объемов производства от предреформенного уровня. В пищевой промышленности по таким продуктам, как сахар, растительное масло, пиво мы и вовсе бьем исторические рекорды - производим больше чем когда-либо. А вот производство хлеба снизилось. Но это не так плохо, как у нас принято считать. Ученые считают его признаком растущих доходов общества. Согласитесь, в здоровой продуктовой корзине должно присутствовать разнообразие: мясо, рыба, овощи, фрукты. Если же население страны потребляет сравнительно много хлеба и хлебобулочных изделий - значит, в стране слаборазвитая экономика и высокая бедность. Состояние российского сельского хозяйства обсуждалось на семинаре Клуба региональной журналистики "Из первых уст" с президентом Аналитического центра агропродовольственной экономики Евгенией Серовой. Беседа касалась самых разных аспектов жизни на селе - сельхозпроизводства как бизнеса, нынешнего землеустройства, цен на хлеб, мясо и прочие продукты. Выяснилось, что во многом взгляды на реформирование российского сельского хозяйства у исполнительной власти нашей области сходны с позицией ученых из Аналитического центра агропродовольственной экономики. Сегодня мы публикуем первую часть интервью с Евгенией Серовой.

- Евгения Викторовна, произошли ли за последние годы структурные изменения в сельскохозяйственной отрасли?

- Да, структура серьезно изменилась. В частности, увеличилась доля личных подсобных хозяйств. Но произошло это на фоне снижения производства в крупных хозяйствах валовое же производство в ЛПХ не сильно выросло. По-прежнему безошибочно работает "картофельный индикатор": если народ начал интенсивно сажать картошку на дачах и огородах, значит, ситуация нестабильная и люди понимают, что надежнее всего сейчас прокормить семью своим огородом. Как только ситуация стабилизируется, посевы картошки сокращаются: выгоднее заработать и купить картошку в магазине.. Мы все меньше сажали картошку до дефолта 1998 года, в 1999 году был всплеск ее "популярности", сейчас вновь идет снижение.

При этом в стране идет поляризация производителей. Например, по данным Аграрного института, триста хозяйств из Клуба "Агро-300" дают до 20% выручки во всем российском сельском хозяйстве. А 1700, или 7% самых развитых хозяйств страны из 26 тысяч, фактически дают половину товарной продукции. Если ранжировать все хозяйства, то видно, что верхние 40% хозяйств дают 70% валовой продукции сельского хозяйства. А на нижние 60% хозяйств приходятся оставшиеся 30% продукции.

- Получается, что 40% производителей фактически кормят страну?

- Анализ деятельности хозяйств из нижней части рейтинга позволил нам сделать однозначный вывод, что для них сельское хозяйство - что угодно, но только не бизнес. И следовательно, они обречены на прозябание на голодном пайке дотаций, кредитов и в конце концов, на банкротство. Если уж налогоплательщики "сбрасываются на бедность" через налоговую систему, то средства нужно открыто направлять на решение социальных проблем на селе - профессиональную переподготовку, создание новых рабочих мест и т. д., а не пытаться заткнуть дотациями дыры в мешке, который уже невозможно латать, так как все прогнило. Финансовыми вливаниями в неэффективные хозяйства государство пытается решать не производственно-экономические, а скорее социальные задачи. Тогда как принципиально важно разделить решение экономических и социальных задач на селе. У нас, увы даже руководители далеко не во всех регионах осознали, что решать проблемы нужно адекватными методами.

- Но ведь ситуация на селе действительно очень тяжелая…

- Очень плохо приживается в обществе та мысль, что если вы едете мимо деревни и видите заколоченные ставни и заросший бурьяном палисадник, это не сельское хозяйство "прозябает" - это территория на которой сельское хозяйство оказалось неэффективным, не нужным в современных условиях. Там стоит огромная социальная проблема, но не производственная. Сельское хозяйство как отрасль существует и чувствует себя не так уж плохо, просто происходит это не здесь, а в соседнем селе, на другой ферме. Если уж поддерживать сельскохозяйственного товаропроизводителя, то надо быть требовательным в возврате кредитов и лизинговых средств. Нельзя заниматься закапыванием денег в землю за счет неэффективных и устаревших агротехнических методов - этот путь рано или поздно обречен на неудачу.

Подготовил Александр ИРДУЛЛИН

P.S. В ближайших номерах "ВК" мы продолжим беседу с Евгенией Серовой. На решение проблем, по которым Евгения Викторовна высказала свое мнение, у наших читателей наверняка есть свое мнение. Мы приглашаем вас к диалогу. Наиболее интересные точки зрения будут опубликованы. Наши координаты - в выходных данных на последней полосе газеты.

2. О ЦЕНАХ НА ХЛЕБ, "КАРТОФЕЛЬНОМ ИНДИКАТОРЕ" И ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

(Продолжение. Начало в №68 от 14.04.2004)

Есть парадоксальная на первый взгляд точка зрения: земля сама по себе для бизнеса, который имеет целью получение прибыли в сельскохозяйственном производстве, есть большой неликвид. Почему? Представьте, что некий агрохолдинг по каким-то причинам решил распродать те десятки тысяч гектаров, на которых он вел работу. Стоимость земли в регионе тут же упала бы в несколько раз, и бизнес потерпел бы убытки. Именно поэтому более половины крупных, современных хозяйств работают сейчас на арендуемых, а не на собственных землях, и не торопятся их выкупать. Об этом и других феноменах российского сельского хозяйства - наш сегодняшний разговор с президентом Аналитического центра агропродовольственной экономики Евгенией Серовой.

- Можно ли говорить о том, что мы сталкиваемся с теми же проблемами, которые преодолевали на этапе становления более развитые в аграрном отношении страны?

- Не совсем. Мы непохожи на западное сельское хозяйство, а хорошо это или плохо, покажет время. Например, проблемы наших крупных агрохолдингов нетипичны для Запада - это управляемость и контроль. Доля расходов на охрану в агрохолдингах достигает десятой части всех затрат на производство. Это огромная цифра. Сюда входят и социальные программы (так называемый "социальный подкуп"), и содержание "человека с берданкой".

- Что, по-вашему, было определяющим в агропродовольственной политике последних лет?

- Принятие Земельного Кодекса, закона "Об обороте земель сельхозназначения" и системы финансового оздоровления сельхозпредприятий были последними шагами на этапе реорганизации колхозов и совхозов. Кроме того, с 2004 года опять введен в обновленном виде единый сельхозналог. На новом этапе государство вводит различные экспортные ограничения, импортные квоты и в целом успешно пытается регулировать рынок. При этом чиновники осознают, что темпы роста замедляются и стремятся протекционистскими мерами продлить те источники роста, которые образовались после 1998 года. Главное направление, которое по-прежнему поддерживается - это замещение импортной сельхозпродукции отечественными аналогами. Но наряду с этим нам давно необходимо активнее искать новые источники для роста в сельском хозяйстве, нужно самим разрабатывать и внедрять новые, конкурентоспособные технологии, а не пытаться просто "запереть" границы для импорта при помощи квот, пошлин и тарифов.

- Читателей нашей газеты волнует тема земельной реформы, недавно ей был посвящен большой "круглый стол" с участием глав муниципальных образований, руководителей многих областных ведомств - комитета по земельным ресурсам, регистрационной палаты. Какова ваша оценка нового земельного законодательства?

- Оно, по сути, продублировало градацию земель, существовавшую в советское время. Они делятся на земли сельхозназначения, поселений, лесного фонда и так далее. Такого деления в мире нигде нет, там применяется зонирование, при котором говорят: эта конкретная земля может быть использована только для животноводства, а эта - для строительства жилья. В российском же в законодательстве нет четкого определения, что такое земли сельхозназначения. "Земля, переданная и предназначенная для сельхозиспользования". Кем переданная и кем предназначенная?

Существует другое, более узкое понятие - "Сельхозугодья". При этом, по оценкам разных экспертов, до 80% сельхозугодий, то есть земель, реально предназначенных для производства, уже приватизированы. То есть приватизация земли в сельском хозяйстве фактически совершилась.

- Но ведь частная собственность на землю законодательно существовала в стране с 1993 года?

- Да, но только в новом законе появилась норма, запрещающая частную собственность иностранцев на землю в России. Определена и максимальная доля земли, которую может иметь в данном районе в своих руках один собственник. Она может быть 10% или выше, в зависимости от регионального законодательства. Это нормальная антимонопольная мера, страшнее другое. Существовавший до последнего времени сугубо российский механизм аренды пая, кстати, продублированный затем в других государствах СНГ, был полезным как для арендаторов так и для владельцев паев. В новом законе он изменился. Теперь паи явлются долей в общей собственности, и, соответственно, по отдельности их сдавать в аренду нельзя. И получается, что арендатору для аренды моего пая необходимо получать разрешение у всех владельцев паев в данном хозяйстве. Это по закону, а реально арендатор может просто договориться с председателем. Куда пойдут деньги при таком механизме аренды и где будут потери эффективности, понятно без объяснений.

- Закон позволяет выделить свою землю отдельным участком и затем его сдать в аренду.

- Поговорите с теми, кто пошел по этому пути, и вы поймете, сколь сложная и далеко не каждому доступная процедура предшествует этому. Так что в действительности эффективного оборота сельхозземель в стране пока нет, он полностью заморожен. Зато появилась масса посредников, консультационных фирм, которые зарабатывают на переоформлении арендных договоров, межевании и так далее. В утешение можно лишь сказать, что, как часто у нас бывает, глупость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Но это также плохо, поскольку укореняет в людях привычку игнорировать законы.

Подготовил Александр ИРДУЛЛИН

P.S. В ближайших номерах "ВК" мы опубликуем заключительную часть беседы с Евгенией Серовой. Всех, кто готов высказаться по упомянутым проблемам, мы приглашаем к диалогу. Наиболее интересные письма будут опубликованы. Наши координаты - в выходных данных на последней полосе газеты.

3. О ЦЕНАХ НА ХЛЕБ, "КАРТОФЕЛЬНОМ ИНДИКАТОРЕ" И ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

(Окончание. Начало в № 68 от 14.04.2004)

С мая прошлого года растет цена на хлеб. Естественно, что в год выборов власть не могла себе этого позволить. Правительство начало вводить экспортные ограничения и готовиться к товарным интервенциям, при этом разговорами о неурожае и нехватке хлеба лишь провоцируя его удорожание. В чем причины этого процесса? Какими должны быть действия государства, чтобы поднять сельское хозяйство. Свою точку зрения приводит президент Аналитического центра агропродовольственной экономики Евгения Серова.

- Евгения Викторовна, почему все-таки дорожает хлеб?

- С 1998 года темпы роста цен на зерно неизменно отставали от роста цен на другое продовольствие. Их сдерживали в основном по политическим соображениям, и низкий урожай зерновых в прошлом году стал хорошей отмашкой для начала опережающего роста хлебных цен. При этом реальные доходы граждан в стране растут, что меняет и структуру потребления, рацион. Хлеб уже не является для многих товаром первой необходимости. Люди переходят на бездрожжевые заменители хлеба, кто-то вовсе отказывается от его употребления, а многие сводят к минимуму, предпочитая при этом небольшое количество высококачественного хлеба большому количеству дешевого. Раньше у нас не было понятий "хлеб для богатых" и "для бедных".

Другая сторона "борьбы за хлеб": государство установило пошлину при вывозе зерна 25 евро за тонну. Но контракты-то давно подписаны, срывать их нельзя, и наши фирмы хлеб все равно вывозят, даже себе в ущерб, поскольку в противном случае с большим трудом отвоеванную "нишу" на внешнем рынке можно упустить навсегда. В итоге, начав в октябре прошлого года разговоры о введении экспортных пошлин, государство, напротив, стимулировало вывоз зерна из страны и рост цен. Но вскоре вывоз зерна иссяк. Кто повезет его за границу, если у нас цена - до 200 долларов за тонну, а за рубежом - максимум 140?

- Помогли ли в регулировании цен на хлеб зерновые интервенции?

- На мой взгляд, они также пока оказались неэффективными. Было бы эффективнее, например, закупить те же 1,6 млн. тонн зерна, а затем выпекать хлеб и раздавать социально незащищенным слоям населения. Мера не повлияла бы на конъюнктуру рынка, но решила при этом государственные задачи - такого количества хлеба хватило бы всем бедным на год! К сожалению, было сделано иначе: зерно на 25% дешевле продали мукомольным предприятиям. Якобы по конкурсу. В итоге же кто-то просто получил преимущества в конкурентной борьбе, положив эту разницу в свой карман. Одним словом, в государственном регулировании зернового рынка, увы, пока больше чистого популизма и неэффективных шагов.

- В мае прошлого года было объявлено, что введение квот на ввоз мяса в страну поможет отечественному производителю сбывать свое мясо. Надежды оправдались?

- Картина следующая. Потребитель просто получил более ощутимый, чем в 2002 году, рост цен на мясо. Анализ свидетельствует, что отечественным производителям эта мера тоже практически не помогла. Вместо качественного мяса из дальнего зарубежья, на которое ввели квоты, мы получили менее качественное из ближнего зарубежья. А из дальнего зарубежья вместо сырья стало выгоднее везти колбасу, и рост цен по этой позиции составил до 30%. Теперь датчане везут мясо на Украину, перерабатывают там в колбасу и ввозят к нам. Украина оказывается при деньгах, мы же будто бы защищаем отечественного товаропроизводителя. Как и с зерном, кстати. "Патриоты" кричат: нам срочно надо перекрыть поставки за границу, а то посмотрите, что делается на Украине: там под угрозой продовольственная безопасность! А что же реально делается на Украине? Она вовремя продала свое зерно по хорошей цене в Европу. А затем закупила наше - по дешевке. Но ведь мы же могли то же самое сделать - продать свое в Европу за хорошие деньги и купить по дешевке в Казахстане. Нет, нельзя: продовольственная безопасность страдает.

Сейчас наш Центр участвует в подготовке нового закона на эту тему. Сторонники "продольственной безопасности" говорят: в стране должно быть не меньше 90% своего зерна. Почему нельзя 100% своего зерна вывезти и одновременно сколько надо ввезти, если это экономически выгодно стране? Непонятно. К тому же протекционные меры проще ввести, чем отменить. И теперь правительству предстоит непростое решение. Квоты же кто-то делил…. Похоже, что только эти лоббистские группы и выигрывают от квотирования.

- По каким-либо продуктам политика протекционизма оправдала себя?

- С моей точки зрения, только по сахару. Уровень поддержки производителей сахара у нас высок. Сахар - один из наиболее поддерживаемых продуктов во всем мировом сообществе. Если вдруг мировой рынок сахара будет либерализован, сахарная свекла как культура исчезнет. Бразилия, Таиланд и Индия быстро займут весь рынок, поскольку производство тростникового сахара дешевле свекольного. Сейчас же мы бьем исторические рекорды, вывозим белый сахар, производя процентов на 30 больше предперестроечного периода, хотя раньше до 50% ввозили с Украины. Но поддерживались в стране в последние годы в основном сахарные заводы. Увы, на благосостоянии крестьян Центральной России и Кубани, где в основном сосредоточено производство сахарной свеклы, это отразилось несильно. И все же рынок заработал, что внушает оптимизм. Производство сахара начало вновь развиваться во многих других регионах.

- Это достаточно успешно происходит и в Самарской области. Евгения Викторовна, что в свете всего вышесказанного, по вашему мнению, нужно делать государству в среднесрочной и долгосрочной перспективах?

- Стратегически нам необходимо решить три главные проблемы. Первая - это решение проблем тех хозяйств, которые не в состоянии наладить прибыльное сельхозпроизводство. У специалистов принят термин "сельское развитие", хотя кому-то удачнее покажется "развитие села". Мы уже говорили о необходимости создания новых рабочих мест, альтернативных производств -небольших рыбоводческих хозяйств, козоводства и так далее. Принята федеральная программа социального развития села, есть неплохие региональные программы поддержки. Но есть и целые регионы, которым советская власть когда-то велела заниматься сельским хозяйством, но в которых оно нерентабельно по определению. А люди там уже ничего другого делать не умеют, и средств переориентировать свою экономику у них нет. Если мы не хотим получить целые касты бедноты, как в Индии, необходимы срочные и серьезные меры.

Вторая проблема - кадры. В основном за счет чего сейчас добиваются эффективности крупные холдинги? Более новые технологии, получше техника, побольше порядка. Когда резервы этих составляющие будут исчерпаны, проблема качества кадров станет для них критически важной. Уже сложилась потрясающая ситуация: в сельской местности избыток рабочей силы, а кадров нет. Высокие технологии диктуют изменение всей профессиональной подготовки. В сельской местности надо, наконец, обучать и несельскохозяйственной занятости. Нужен и очень перспективен сельский туризм, а для этого нужно обучать людей мелкому гостиничному и ресторанному бизнесу и так далее.

Наконец, третья проблема - положение в нашей сельскохозяйственной науке. Я когда-то работала в ВАСХНИЛ - Всесоюзной академии сельскохозяйственых наук имени Ленина, и раньше мне казалось, что у нас только аграрно-экономическая наука сильно отстает от западной. Недавно мы с коллегами обменялись мнениями, сопоставили, и оказалось, что такая же неутешительная ситуация во всей аграрной науке. Именно на решении этих стратегических проблем нужно, на мой взгляд, сосредоточиться нашему аграрному истэблишменту, а не на эксплуатации понятия продовольственной безопасности, стремительно устаревающего в эпоху глобализации.

P.S. Всех, кто готов высказаться по упомянутым проблемам, мы приглашаем к диалогу. Координаты - в выходных данных на последней полосе газеты.  

Александр ИРДУЛЛИН, Самара. "Волжская коммуна" №№ 68(25125)-70(25127), 14-16.04.2004.