"Моя жизнь, моя профессиональная карьера состоит из двух одинаковых по времени частей. Я десять лет прослужил в "Вымпеле", уволившись оттуда начальником отделения спецопераций. Абсолютно новая часть жизни началась в 1994 году, когда мне посчастливилось стать руководителем первого проекта Ходорковского - лицея "Подмосковный", начинавшегося как лицей для детей погибших офицеров. Последние десять лет я имею самое непосредственное отношение к разработке и управлению всеми основными образовательными и молодежными программами нефтяной компании "Юкос" и Михаила Ходорковского. Но я никогда не думал, что судьба сложится так, что уже 10 лет спустя моя новая профессия - профессия учителя, окажется в такой страшной связке с профессией офицера спецназа", - так начал свою встречу в Клубе региональной журналистики депутат Госдумы РФ, член правления РОО "Открытая Россия" Анатолий Александрович Ермолин.

Как жить после Беслана?

Сейчас меня часто просят прокомментировать события Беслана. Я знаю, что ребята погибали действительно геройски: один закрыл детей, когда в них бросили гранату; второй принимал детей из окна, его убивали в упор, а он даже не отстреливался - он детей принимал. Несколько человек были убиты во время рукопашной схватки: многие не стреляли, когда шли на штурм. Ребята очень хорошо стреляют, но когда противник укрывается ребенком... Поэтому ребята шли практически врукопашную, не применяя спецсредств, не стреляя. Действия штаба... Я об этом много говорил и уже, наверное, "черную метку" получил: я не видел там никакой организованной системы. Бойцы спецназа пошли в атаку без всякой команды - пошли, потому что они мужики, потому что считали, что некогда ждать команды, когда на твоих глазах расстреливают детей.

Сегодня же я хочу поговорить о том, что нам делать дальше, потому что угроза терроризма не ликвидирована она по-прежнему остается. Самое страшное, что сейчас может сделать и власть, и общество, - это в очередной раз забыть о том, что был Беслан. Мне кажется, что это уже происходит. А между тем в Соединенных Штатах после 11 сентября до сих пор в каждом книжном магазине, в каждом публичном месте везде висят плакаты со взорванными небоскребами. В обществе постоянно поддерживается память об этом страшном событии. А мы помним о своих трагедиях?

Второй вопрос, на который нужно найти ответ: что конкретно сейчас можно сделать? Президент сказал, что нужно мобилизовать нацию. Я с этим стопроцентно согласен. Но я все время хочу получить четкий ответ: как ее мобилизовать? Как мобилизовать нацию так, чтобы наши с вами гражданские права пострадали минимально? (Почему минимально? Потому что все равно пострадают, хотите ли вы этого или нет.) Как сделать так, чтобы чтобы мы не скатились к 53-му, 37-му годам, не скатились в тот период?

Что защищают спецслужбы?

Я очень хорошо понимаю тактику действий террористов, знаю ее профессионально - "Вымпел" был задуман не как антитеррористическая организация, а как раз наоборот: мы были диверсантами в системе нелегальной разведки. Любая из групп "Вымпела" в плане выполнения учебных задач была в состоянии за срок от недели до месяца найти и условно уничтожить любой объект на территории СССР. Что значит условно уничтожить? Это значит: реально пронести имитаторы взрывчатых веществ, реально все установить, реально подключить провода. Такой учебной задачей в моей практике был цех по производству ядерных боеприпасов в "Арзамасе-16" - объекте, который охраняла вся страна. Такой задачей был БЖРК (боевой железнодорожный ракетный комплекс): состав с баллистическими ракетами, который передвигался по территории страны. Залп этого поезда, как нам объясняли, при стопроцентном долете до Америки лишал Соединенные Штаты с экономической точки зрения возможности продолжения военных действий. Можете себе представить, какая это махина и какое количество людей было задействовано для того, чтобы все эти объекты защищать. Группу из трех "условных диверсантов" могли ловить по десять тысяч человек. При этом результативность "диверсионных групп" была девять из десяти: то есть нас задерживали только в одном случае из десяти.

Поэтому первый и самый печальный вывод, который я делаю для себя: никакие спецслужбы сейчас неспособны защитить школы, садики, роддома, автобусные остановки. Дело в том, что та система безопасности, которая у нас есть, нацелена на защиту определенных объектов, и дай бог, чтобы профессионалам удалось защитить те объекты, ради которых она создавалась.

Нельзя улучшить то, что не работает

У меня есть такое ощущение, что люди, которые сейчас атакуют наши школы и станции метро в какой-то степени подготовлены так же, как мы. С точки зрения боевого применения у них уже огромный опыт: опыт подпольной работы, раз они живут среди нас; опыт партизанского движения - они уже десятилетия учатся жить в горах. Эти существа на двух ногах - мощная боевая сила, которая может выстрелить в любом месте. Это абсолютно самоуправляемая, самоорганизующаяся сетевая организация. Мы же пытаемся победить эту заразу с помощью вертикально интегрированной системы безопасности. Мы сейчас похожи на рыцаря, который поехал бить дракона. Заковался в латы, коня заковал, меч наточил. Он въезжает в лес, а это зло, которое там хотел победить, напало на него не в виде дракона, а в виде ядовитых комаров. И к чему ему этот меч, к чему ему эти латы, к чему все остальное?

Поэтому сейчас очень бы хотелось верить, что у нас в спецслужбах все-таки поймут, что сейчас нужно не улучшать то, что в принципе не работает, а пора начинать думать над другой системой противодействия. Я пока не вижу другого выхода из этой ситуации, кроме как организация гражданской антитеррористической обороны. Они могут нанести удар везде, поэтому мы должны быть готовы к этому удару везде. Спецслужбы везде быть не могут, поэтому надо говорить о гражданской антитеррористической самообороне. Это очень неприятно. Легче занять позицию "пусть спецслужбы этим занимаются, а я не буду об этом думать". Но тогда у нас будет еще десять таких Бесланов.

Единственный выход - гражданский антитеррор

Как эту оборону организовать? Самый простой вариант - это вернуться к добровольным народным дружинам, но создавать их не при МВД, а при местных органах ФСБ. При этом дружины не должны быть подчинены ни МВД, ни ФСБ, ни каким-либо другим службам: общество делегировало часть своих силовых прав силовикам, но поскольку те не справляются, взяло некоторые функции обратно на себя. Последнее будет очень трудно объяснить самим спецслужбам, но если они научаться рассматривать общество, граждан своей страны не как среду для ведения агентурно-оперативной деятельности, а как партнерское сообщество, тогда мы сможем переломить ситуацию.

Мы сейчас должны организовать контртеррористический ликбез для населения. Если хотите, каждый гражданин сейчас в стране должен стать в какой-то степени контрразведчиком. Что он должен понимать? Он должен понимать, что такое теракт. Причем не с точки зрения того, что делать, если тебя посадили в зал кругом понавешали взрывных зарядов. Поверьте мне, как специалисту, до этого момента проходит целый ряд очень сложных мероприятий: проникновение, базирование, разведка, подготовка теракта, оборудование тайников и так далее. Я часто слышу: "Что за безобразие? Колоннами передвигаются по всей стране боевики!" Да не передвигаются они колоннами по стране! Они не хуже нас знают, как это все делается: съем конспиративных квартир, легендирование, доставка взрывчатых веществ, складирование, хранение, секретные условия связи. Это целая наука, и мы должны согласиться, что наши противники ею успешно овладели. Пора изучить эту науку и нам.

Почему я в данной ситуации пришел к выводу, что общество, самоорганизовавшись, в состоянии хоть как-то противостоять этой террористической угрозе? По своему собственному опыту я вам могу точно сказать, что если террористу, который готовит операцию и подходит к дому, бабулька, сидящая возле подъезда, скажет: "Сынок, ты к кому пришел-то?" - террорист не вернется. Он не откажется от своего замысла, но в этот дом он больше не придет (есть правило: первый раз тебя заметили, второй раз тебя запомнят, и ты поставишь готовящееся спецмероприятие под угрозу).

Конкретные предложения профессионала

Первое. Я бы пошел по пути создания таких дружин. Это должны быть гражданские люди, никому не подчиняющиеся. То есть не исполняющие ничьи приказы: ни милиции, ни ФСБ. Это должны быть самоорганизовавшиеся граждане, которые ходят у себя по району: "Мария Ивановна, ты кого-нибудь видела? А никто не копал там у тебя в огороде ничего? А к кранам газовым никто не подходил? Если кто-то тебе будет не очень знакомый, ты мне позвони". Понятно, что эти группы должны взаимодействовать и с МВД, и с ФСБ, но это должны быть группы, которые появляются не потому, что участковый получил приказ, а появляются потому, что они появляются.

Второе. В Беслане мы видели стихийный митинг вооруженных людей. Об этом сейчас не очень любят говорить, но я все равно скажу - офицеры "Вымпела" и "Альфы" четко слышали: "Пойдете на штурм, мы вам в спину стрелять будем". Этих людей можно понять - там были их дети, и они всячески пытались предотвратить худший исход событий. Теперь давайте на минутку представим, что эта вооруженная толпа была бы не бессистемной и неорганизованной, а вооруженные люди были бы четко поделены на отряды: назначены старшие, проводились бы некие тренировки, учения. Почему бы этого не сделать? Найти мужиков, которые хотят в случае необходимости с оружием в руках защищать своих собственных детей, и организовать их. Конечно, не нужно их использовать в качестве офицеров антитеррора, но где-то в оцеплении таким образом подготовленных людей можно и нужно использовать. Аргумент очень простой: мальчишка-солдатик в милицейской форме от усталости уснет, а отец, который защищает своих детей, - никогда.

Следующая тема - тема просветительской работы. Что нужно делать в данном случае? Я думаю, что в работе с молодежью с точки зрения антитеррористической подготовленности нужно делать так, чтобы антитеррористическая готовность молодежи была частью такого воспитания. Воспитания мужчин. В свое время Сухомлинский написал потрясающую заметку, статью, которая называлась "Вторая профессия мужчины". Он написал о том, что каждый мужчина, помимо того, что он может быть художником или артистом, должен уметь защищать свою страну. В сложившейся сегодня ситуации молодой мужчина тоже должен быть готов защищать свою страну. "Вторая профессия мужчины" в новых угрозах - это готовность ко встрече с террористической атакой.  

Сергей КОВАЛЕВ, Смоленск. Издание администрации Смоленской области и Смоленской областной думы "Смоленская ГАЗЕТА", № 8 (119), 24 февраля 2005 года.