Сергей АЛЕКСАШЕНКО, директор независимого исследовательского центра "Развитие".

- Правительство в последнее время заметно озаботилось неожиданным: по словам министра финансов Алексея Кудрина, экономика России "перегрелась" из-за слишком быстрого развития. Отсюда, мол, и рост цен, и рост инфляции. Расшифруйте, пожалуйста, посыл министра.

- Что такое перегрев экономики хорошо объясняется на ярком примере Китая, потому что год назад эта страна столкнулась с аналогичной ситуацией. А до этого момента на протяжении двух-трех лет китайская экономика развивалась со скоростью от 10 до 12 процентов в год, при этом инвестиции росли со скоростью от 40 до 50 процентов в год. Угроза такого состояния экономики состоит в том, что предъявляется повышенный спрос на многие товары, на рабочую силу, и появляется опасность роста инфляции. Парадоксальная вещь: оказывается, когда экономика развивается медленно - это плохо, но не лучше, когда она развивается быстро. Чтобы охладить "пыл" экономики, китайские власти опустили темпы ее роста ниже 10 процентов, а темпы роста инвестиций - ниже 30 процентов. Угроза роста инфляции исчезла.

Есть такой замечательный английский еженедельник "Economiс", который публикует статистическую сводку, показывающую, как выглядит мир в конкретный момент времени. В списке развивающихся стран присутствует и Россия со своими макроэкономическими показателями. Согласно этой сводке, за последние 12 месяцев в России инфляция составила 13,5 процентов. Однако при этом темпы роста экономики устойчиво снижаются.

- Почему?

- На протяжении последних пяти лет главным мотором экономического роста в России был экспорт нефти, цены на которую росли, и это очень благоприятно сказывалось на экономике. На страну без усилий с ее стороны, можно сказать, с неба падали миллиарды долларов. Год назад началось интенсивное давление на "ЮКОС", которому стали интенсивно предъявляться налоговые претензии. Компания, которая обеспечивала едва ли не самый большой вклад в рост физических объемов добываемой нефти, в рост экспорта нефти, резко ухудшила свои производственные показатели. Под определенное давление попали и другие частные нефтяные компании, что в итоге привело к тому, что в конце лета - начале осени прошлого года прирост добычи нефти в России практически прекратился. Тут и выяснилось, что экономическому росту опереться, кроме как на нефть, ни на что не получается.

- Остаются инвестиции...

- Беда в том, что у нас инвестиции растут очень медленно. Против 40 - 50 процентов китайских наш прирост инвестиций составляет 10 или 12 процентов в год. Ни о каком массированном заделе на будущее речи, к сожалению, не идет. Примерно половину от всех инвестиций дают государственные монополии - "Российские железные дороги", "Газпром", РАО "ЕЭС России". Чисто частный бизнес не хочет вкладывать свои деньги в эту страну: не хочу, говорит, и не заставите.

- То есть образовалась та самая почва, на которой расцветает пышным цветом инфляция?

- Третий год подряд инфляция в нашей стране находится на уровне 12 процентов. Более того, последние полгода, начиная с ноября-декабря прошлого года, включая апрель этого года, ежемесячные темпы инфляции выше, чем 12 месяцев назад. В этом году есть реальная угроза, что власти, правительство, Центральный Банк не выполнят своего обещания снизить инфляцию и не превысить восьми процентов инфляции в год. Все идет к тому, что инфляция реально может быть 12 процентов. И это с психологической точки зрения будет сильным ударом по всей экономике.

- Но ведь десять лет назад 12 процентов инфляции за год считалось хорошим результатом...

- Потому что сначала инфляция исчислялась тысячами, потом сотнями, потом десятками процентов в год. А Международный Валютный фонд требовал от России инфляции, которая измеряется одной цифрой. Мы договорились, что 9,9 процента - это однозначная инфляция, а 10 процентов - двузначная. В середине 90-х годов целевой установкой для развивающихся стран была инфляция ниже 10 процентов. Действительно, если посмотреть на ситуацию до кризиса 97-го - 98-го годов, то инфляция от 7 до 10 процентов была общепринятой в развивающихся странах. В настоящее время выясняется, что мир сильно изменился после кризиса. Практически все развивающиеся страны поняли, что политика управляемой динамики обменного курса национальной валюты не имеет права на существование. То есть не только нельзя фиксировать обменный курс, но и даже рассчитывать на то, что мы будем дозированно менять курс национальной валюты. Эта политика в долгосрочной перспективе уже не жизнеспособна. Выяснилось, что с инфляцией выше четырех процентов сейчас жить трудно.

- Как это "трудно" выглядит в жизни?

- Представьте, что вы строите дом, и вам для измерений выдали резиновую рулетку, которая, если ее не натягивать, даст одну мерку, а если хорошо натянуть - другую. В итоге дом, при известном старании тех или иных строителей, получается кривым. Так и с экономикой: если измерять ее резиновой рулеткой, она точно не будет нормальной.

Поставьте себя на место предпринимателя-производственника, который смотрит на несколько лет вперед. Бизнесмен планирует купить новое оборудование, для этого хочет взять в банке кредит на пять лет. Чтобы грамотно подойти к этому делу, человек должен объективно просчитать свой бизнес-план на пять лет вперед. Считает: объем производства понятен, цены на продукцию тоже. Но в стране инфляция 12 процентов, значит, за год цены увеличиваем на 12 процентов. Теперь, что там с издержками? Определяемся с закупочными ценами на металл, электроэнергию, тепло, газ, увеличиваем на 12 инфляционных процентов. Зарплату - тоже на 12 процентов. Но смотрите-ка, в прошлом году инфляция была 12 процентов, а металл вырос в цене на 42, электроэнергия - на 28, а тепло - на 17 процентов. Как же в такой ситуации удержать выстроенную финансовую модель бизнеса? Да она не то что через пять лет, через полтора года рухнет!

- Но ведь и с банковским кредитом не все так просто: можно выиграть на инфляции, а можно и проиграть.

- Разумеется. К примеру, банк рассчитывает проценты по кредиту: 12 процентов инфляции плюс пять процентов сверху, итого - 17 процентов за год будет стоить вам пользование деньгами. А если правительство выполнит свои обещания, и инфляция действительно будет восемь процентов? Девять процентов сверх инфляции надо будет отдать банку. В другой ситуации, когда банк исходит из 12 процентов инфляции, а она оказывается 13 процентов, теряет банк.

А вот уже совсем близкая многим ситуация. Вы - вкладчик банка, процентная ставка восемь или девять процентов, а инфляция 12 процентов. Это означает, что ваши сбережения, несмотря на то что на них начисляются проценты, в реальном выражении уменьшаются.

- По большому счету, чем выше инфляция, тем тяжелее сводить концы с концами, тем тяжелее строить жизнь?

- Совершенно верно. Но, к сожалению, те, кто стоят у руля власти, как-то очень спокойно относятся к инфляции. Инфляция была 18, стала 16; была 16, стала 14 процентов... Так по два процента в год и будем двигаться дальше. А потом выяснилось, что в 2003 году удалось снизить инфляцию только потому, что в самом конце года Госкомстат взял и поменял методологию исчисления корзины, а именно: просто поменял состав корзины. Фокус прошел. Но в следующем, 2004-м, году не получилось, потому что разницу в 2 - 3 десятых процента можно получить на методологии, но менять ее каждый год, во-первых, просто неприлично, а во-вторых, выяснилось, что разница на самом деле составляет 1-1,5 процента. Инфляция вышла из-под контроля: она оказалась существенно выше, чем планировалось. Но, при этом практически все министры говорили: с инфляцией все в порядке, она под контролем и будет такой, какой надо - 10 процентов.

- Что же надо делать, чтобы инфляция стала низкой?

- Инфляция - это не математическое уравнение. Так не бывает: здесь поменял коэффициенты, здесь и получил нужную инфляцию на выходе. Спрашивать "Что надо сделать, чтобы инфляция была в порядке?" - на мой взгляд, это примерно то же самое, что спрашивать "Что надо сделать, чтобы ребенок вырос нормальным человеком?" Да как-то и это надо, и другое, и третье требуется. Например, нехорошо домой пьяным приходить, нехорошо нецензурно выражаться при ребенке, еще ему надо книжки читать, в школу его обязательно записать... Но главное - чтобы ребенок вырос нормальным человеком, надо родителями быть нормальными.

Российские власти не понимают, что с инфляцией надо бороться. Требовать от них этого - очень тяжело, потому что они считают, что с инфляцией у нас все в порядке. Такая позиция выливается в так называемое инфляционное ожидание, которое во всем мире всерьез определяет динамику инфляции в текущем режиме. Это то, что ждет от роста цен население, то, что ждут предприятия. Сегодня, к сожалению, жизнь выглядит именно так, как я обрисовал: была инфляция 12 процентов, значит, будет 12 процентов. Очень часто текущая инфляция воспринимается как инфляция на ближайшую перспективу. Если правительство не в состоянии продемонстрировать очевидно снижающийся тренд инфляции, когда не только в сводках Госкомстата цены, но и на товары в течение года, месяцев не изменяются, то текущая инфляция является инфляционным фоном. Это и называется инфляционным ожиданием. Мне кажется, что сегодня мы попали в такую ловушку, когда снизить инфляционные ожидания крайне тяжело. Большая часть бизнеса уже понимает, что правительство не хочет и не собирается бороться с инфляцией. Президенту принесут на стол сводку и скажут, что цены выросли очень сильно; он вызывает министров, руководителя Центробанка, и говорит, как плохо с инфляцией. Они: ой, батюшка, плохо. И пошли на борьбу: целую неделю в газетах интервью на тему инфляции. Потом - тишина... Представьте, что вы своему ребенку неделю читаете книжки, а потом два месяца матом ругаетесь. Что в результате получится? То же самое с инфляцией.

- Не может с ней бороться правительство или не хочет?

- Как это ни парадоксально, но при существующей экономической политике для министра финансов РФ, который играет одну из ключевых ролей, как и в любой стране мира, инфляция, которая выше запланированной, лучший вариант. Потому что у министра расходы зафиксированы в номинальных суммах в рублях, а доходы бюджета повышаются от роста цен. Если у вас берется налог 24 процента от прибыли, или 13 процентов от зарплаты, если инфляция станет не 8 процентов, а 15, мы увидим, что зарплата вырастет посильнее, и прибыль чуть-чуть побольше будет. Значит рублей, которые притекут в бюджет в качестве налогов, станет чуть-чуть больше. Узковедомственная позиция, что бюджету от этого лучше, сидит в подкорке и играет такую важную роль. Зачем бороться с инфляцией, с ней же лучше: бюджет можем исполнить правильно, с доходами все в порядке и расходы профинансируем.

- При таком положении дел, что ожидает нас в будущем?

- У меня достаточно пессимистический прогноз. Думаю, нас ожидает несколько тенденций, которые будут играть против инфляции. Во-первых, это массированные социальные выплаты - монетизация льгот, повышение стипендий, денежного довольствия военнослужащим, зарплат бюджетникам и прочее. Летом инфляция у нас традиционно снижается, может быть даже отрицательной, особенно если попросить Госкомстат посчитать правильно. Но осень - это период разгона инфляции. Тогда же выяснится, что жилищно-коммунальные службы не в состоянии сводить концы с концами, потребуют нового повышения тарифов. Доллар по отношению к евро подорожал, значит, на товары, которые поступают из Юго-Восточной Азии, цены повысятся...

У меня ощущение, что в этом году инфляция не окажется ниже, чем в прошлом году. Сама по себе инфляция в районе 12 процентов очень неустойчивая. Это опять так же, как с воспитанием детей. Если вы занимаетесь ребенком постоянно, то есть большой шанс, что он в будущем станет нормальным человеком. Но если вы дитя в 10-летнем возрасте забросили, три года им не занимаетесь, когда ему будет 13 лет, выясняется, что бороться с приобретенными им в подворотне пороками очень тяжело. Также и инфляция. Она шла вниз, ее можно было дальше давить и добиться снижения до приемлемой цифры. Как только ее отпустили, вернуть к норме тяжело.

В прошлом году оптовые цены, по которым предприятия между собой рассчитываются, выросли на 28 процентов. Соответственно, в начале этого года 2-3 месяца были низкие темпы роста цен, дальше в марте-апреле оптовые цены начали опять расти на 2,5 процента в месяц, а это - более 30 процентов годовых. Похоже, что наши внутренние цены на нефтепродукты начнут очередной подъем. Может быть, не такой интенсивный, может быть, не на 30 процентов, но подъем будет.

Инфляция "попала в дурную компанию". Но это не значит, что с этим нельзя бороться. Можно и нужно, стоит только этого захотеть. Если пустить проблему на самотек - очень реально, что инфляция в течение ближайших двух-трех лет может раскрутиться на уровень 20-25 и даже 30 процентов годовых.

- Что тогда - социальный взрыв? И это не пугает правительство, которое своими руками создает для него предпосылки?

- Думаю, что социальный взрыв в нашей стране произойти не может. Прежде всего, из-за высокой пассивности основной части населения. Хотя социальный взрыв произошел в январе этого года. Движущей силой его были пенсионеры. Между тем, нигде в мире пенсионеры не являются движущей силой социального протеста, а в России более активных групп населения, чем пенсионеры, нет. Всем остальным хорошо: кого-то можно купить за 100 рублей, кого-то - за 200 рублей. Вообще, за последние 10 лет, по большому счету, в стране массовых акций социального протеста не было. У нас, видимо, такая страна. Что бы с нами не делали, мы готовы терпеть. На Украине во время выборов президента неправильно посчитали голоса, люди вышли на улицу. А у нас сделали то же самое - ну и слава Богу. Наши люди понимают, что инфляция это плохо, что при высокой инфляции жизнь становится хуже. Но пойдет ли население на конфликт с властью оттого, что цены будут расти не на 12, а на 20 процентов в год? Да нет, конечно, не пойдет.

- Россия еще живет в основном за счет крупного бизнеса. Процветающие в экономическом плане страны опираются на малый и средний бизнес. Когда мы эту прослойку начнем увеличивать и опираться на нее?

- Когда говорят, что в России неблагоприятный инвестиционный климат, это касается не иностранных инвесторов, вернее, не столько иностранных инвесторов, это касается российских инвесторов - и крупных, и мелких. У крупных инвесторов, у владельцев крупных компаний, еще есть выбор. Они могут вложить прибыль либо в развитие производства, либо купить себе акции какой-нибудь американской, немецкой, французской компании, или облигации - просто вывезти капитал, который будет работать где-то в другом, более благоприятном месте. У малого бизнеса особого выбора нет. К сожалению, бюрократическое давление на него год от года, месяц от месяца не уменьшается, а только растет. В 2001 году была программа дебюрократизации экономики, которую пытался провести министр экономики и развития Герман Греф. Сегодня нужно признать, что программа умерла, так и не начав жить. Мелкий и средний бизнес попал в порочный круг: он платит много взяток, поэтому он вынужден не платить налоги. Чтобы заплатить взятки, вам нужно иметь деньги, которые нигде не учитываются. Нельзя же в бухгалтерском отчете в графе "расходы" написать: 100 долларов - взятка милиционеру, 200 долларов - взятка пожарному. Налоговая инспекция не примет, потому что нет и не может быть подтверждающих эти факты расписок. Но взятки-то на самом деле даны, и при балансе выясняется, что 300 долларов куда-то исчезли. Чтобы так не получилось, нужен какой-то источник денег, который можно было бы провести мимо налоговиков. Например, не пробивать энные суммы через кассовый аппарат или проводить через фирму-однодневку. Тогда минимизируется официальная отчетность, прибыль чуть ли не до нуля сводится. Но вы хотите развивать производство - закупить новые станки, арендовать новое помещение. Приходите в банк, просите кредит. Однако отчетность у вас такая смешная, что банк отказывает в кредите. А нет кредита на развитие, какой же тогда рост? Так что пока надежд на то, что мы будем жить за счет малого бизнеса, особых нет. Да, он развивается. Но растет, как трава сквозь асфальт. Если вы закатаете газон асфальтом и спросите меня, а покроется ли он снова травой, отвечу: через десяток-другой лет трава побьется на белый свет, но только в том случае, если здесь не будут ездить машины и сверху не положат новый слой асфальта. То же и с малым бизнесом. Он прорастает, как трава сквозь асфальт, но катки-то ездят.

- Не уверена, что мое предположение верно, но все-таки: возможно, в росте инфляции какие-либо круги заинтересованы, в частности, те же экспортеры?

- Инфляция - враг для любого бизнеса. В том числе, как для экспортеров, так и для импортеров. Экспортный бизнес не подвержен российской инфляции. Но экспортеры имеют издержки в рублях, соответственно, инфляция приводит к тому, что эти издержки растут, и бизнес становится менее конкурентоспособным. Для импортеров инфляция означает, что дорожает доллар и евро, в итоге тяжело строить прогноз.

Мне не приходилось встречать людей, которые были бы за высокую инфляцию. Между тем, на ней делаются большие состояния. Чем выше инфляция, тем в финансовых сферах проще зарабатывать деньги. Но, говорить, что есть слои, массово выступающие за повышение инфляции, я бы не стал, если не считать министра финансов. Он же тоже не говорит, давайте сделаем инфляцию 20 процентов, просто чувствует себя комфортно, когда инфляция высокая.

СПРАВКА: Алексашенко Сергей Владимирович.

Родился в 1959 году. В 1986 году закончил экономический факультет МГУ им.Ломоносова.

В 1986-1989 гг. работал в Центральном экономико-математическом институте АН СССР. В декабре 1989 года защитил кандидатскую диссертацию.

С января 1990 г. по апрель 1991 г. - ведущий специалист Комиссии по экономической реформе Совета Министров СССР (Комиссии Абалкина). Летом 1990 года участвовал в подготовке программы "500 дней".

С апреля 1991 г. по май 1993 г. - советник дирекции Научно-промышленного союза СССР (Российского союза промышленников и предпринимателей).

С мая 1993 г. по март 1995 г. - заместитель Министра финансов России, отвечал за макроэкономическую и налоговую политику, бухгалтерский учет и переговоры с МВФ; с лета 1994 г. - за бюджетное планирование.

С марта 1995 г. по декабрь 1995 г. - директор Экспертного института.

С декабря 1995 г. по сентябрь 1998 г. - первый заместитель Председателя Банка России, отвечал за денежную и валютную политику, бухгалтерский учет и систему расчетов, переговоры с МВФ.

С января 1999 г. - руководитель проекта в Экспертном институте, руководитель "Центра развития".

С апреля 1995 г. - президент Российской ассоциации валютных бирж.

С октября 1995 г. - член Научного совета Экспертного института.

С мая 1997 г. - почетный профессор Цзилиньского университета, г. Чаньчунь, Китай. В дальнейшем, до конца июня 2004 г., занимал должности заместителя генерального директора, управляющего директора холдинговой компании «Интеррос» (занимался вопросами стратегического развития группы «Интеррос» и структурирования новых бизнесов); являлся председателем Советов директоров ОАО «Силовые машины» и ОАО «Открытые инвестиции», членом Советов директоров ЗАО АГРОС, ОАО «Компания «РУСИА Петролеум»; был председателем Комиссии по аудиторской деятельности при Президенте РФ, первым заместителем председателя Наблюдательного совета Сбербанка РФ (1996-1999); руководителем аналитической группы «Центр развития» (1999-2000); член Наблюдательного совета ОАО «Агентство по ипотечному жилищному кредитованию»; член Консультативного совета при Председателе Счетной палаты РФ; член Экспертного совета при Комитете по банковской деятельности Государственной Думы РФ; член Совета Фонда «Либеральная миссия»; автор более ста публикаций по проблемам налоговой системы, приватизации, экономической социологии, в т.ч. книг «Битва за рубль», «Альма матер».

Женат, имеет двоих детей.

При поддержке Клуба региональной журналистики Фонда "Открытая Россия".

  

Елена МУХОПАД, г. Кемерово. Газета "Наша газета", № 31, 01 июля 2005 г.