23-25 мая в Москве прошел Пятый форум Клуба региональной журналистики «Из первых уст». На Форум слетелись журналисты, работники областных, районных изданий, радио и телевизионных компаний со всей России. Естественно, прибыли представители и из Курска. А среди почетных гостей Форума были политики, маститые экономисты, люди, имена которых у всех на слуху. С одним из них, ведущим российским адвокатом, лауреатом премии «Фемида», председателем Российского комитета адвокатов в защиту прав человека Юрием Шмидтом удалось поговорить и услышать прямые ответы на вопросы. Разговор состоялся 25 мая, в день, когда Верховный Суд признал незаконным приказ министра, запрещающий встречи осужденных с адвокатом во время рабочего дня.

- Юрий Маркович, можете рассказать, как идет в России судебная реформа?

- Судебная реформа закончилась. Это точно. А оценки я выставлять не буду. Все наиболее прогрессивные законы были приняты во второй половине 1990-х годов и в самом начале 2000-х. Последний такой, более или менее прогрессивный, закон – в 2002 году. На этом реформы остановились. Для верности Дмитрия Козака, который эти реформы проводил, сослали в Южный федеральный округ.

- Сегодня «Эхо Москвы» и другие радиостанции рассказывают о «великом свершении», о вашей победе над чиновничьим произволом. Расскажите подробнее, в чем суть…

- По правилам внутреннего распорядка исправительных колоний свидания осужденных с адвокатами могли происходить только после окончания рабочего дня и до отбоя. Если работа организована в одну смену, это с 6 до 22 часов – 4 часа в день. Мы обжаловали незаконный пункт правил. В Уголовно-исполнительном кодексе, являющемся нормативным актом более высокого уровня, говорится, что свидания заключенного с адвокатом предоставляются продолжительностью до 4 часов. И ничего не сказано, в какое время это должно происходить. Внутренний распорядок запрещал встречу заключенного с адвокатом во время рабочего дня.

Власть направила моего подзащитного Михаила Ходорковского в самую труднодоступную и изолированную колонию, где даже посещения адвокатов затруднены, я не говорю о свиданиях с родными.

Теперь этот пункт признали несоответствующим требованиям закона и отменили, это победа и не такая маленькая. Если адвокат будет приходить каждый день, то осужденный, вместо того, чтобы шить рукавицы, будет беседовать с ним. А вечером ходить в библиотеку, читать прессу, многочисленные письма и отвечать на них. Одним словом, жить в каком-то приближенном к способу существования интеллигентного человека с определенными культурными запросами.

- Делается что-нибудь по изменению места исполнения наказания вашему подзащитному?

- Это дело мы проиграли в Замоскворецком районном суде. Кассационную жалобу уже третий раз переносят. Суть жалобы – направление Ходорковского в Краснокаменск.

Обратите внимание, в 1997 году был принят Уголовно-исполнительный кодекс, в который была включена норма, предписывающая направлять осужденных для отбывания наказания в колонии, расположенные по месту их жительства или осуждения. В пояснительной записке к этому закону было много красивых и правильных слов. Основание: поддержание социальных связей, более легкий доступ родных на свидания, облегчение вопросов с посылками и бандеролями, которые можно отправлять в лагерь, сокращение расходов на транспортировку осужденных. Вот, примерно, в таком ключе, и это очень соответствовало международным документам, посвященным правам и свободам граждан, хоть и заключенных. В частности, их праву на поддержание личных и семейных связей, правам супругов, родственников заключенных и их детей.

Как думаете, Инна Ходорковская в конец географии, в эту Тьму-таракань сможет возить детей на свидание к отцу? Семь часов самолетом, семь часов ожидания на вокзале, и еще 15 часов поездом. Достаточно тяжко выдержать такое испытание взрослому человеку, чего говорить о детях…

В Кодексе 1997 года специально было оговорено, что если по месту жительства осужденного нет колонии соответствующего вида, то он должен быть направлен в колонию, расположенную на территории ближайшего субъекта федерации. Но господин Калинин, начальник федеральной службы исполнения наказаний, заявил, что ближе, чем в Краснокаменске не было мест в колониях общего режима. Поэтому Ходорковского отправили туда, а Лебедева за Полярный круг. Состоявшиеся по жалобе Лебедева и Ходорковского суды именем Российской Федерации освятили эти безобразные решения.

Мы попытались получить данные о состоянии дел, направили запросы в 50 колоний общего режима, расположенные Центральном и Приволжском федеральных округах. В ответ - одни отписки. Оказалось, эти данные являются служебной информацией, поэтому не могут быть сообщены абы кому.

Собрав все ответы, мы обратились с ходатайством в суд. Посылая запросы, мы ссылались на закон об адвокатской деятельности, согласно которому все лица – получатели наших запросов, обязаны давать ответы и предоставлять информацию, если она реально не является секретной. Наши аргументы о том, что гриф «Для служебного пользования» это вообще не гриф, ведь мы просим информацию не для домашнего чтения, не для семейного отдыха, а тоже для служебного пользования, для работы, - не возымели никакого действия.

Но был доклад министра юстиции, сделанный в ноябре прошлого года в Государственной думе. В нем приводились данные по заполнению колоний. Среди прочего, было сказано, что на конец третьего квартала 2005 года, (это когда Ходорковского и Лебедева направляли в колонии), при общем лимите мест 850 тысяч в колониях, заключенных чуть больше 600 тысяч. Но суд решил: «Ссылка на доклад министра юстиции Чайки не может быть признана допустимой, поскольку, называя цифру свободных мест в колониях, министр не сказал, а представители Ходорковского не доказали, что среди этих мест свободными были и места в колониях общего режима». То есть мало того, что по закону все бремя доказывания лежит на ответчиках, то есть на лицах, принявших эти решения, суд нам еще и отказал в истребовании конкретных сведений. Цинизм фантастический. Министр не сказал, а мы не доказали, что были места в колониях общего режима.

Всего в России около 220 колоний. Дальше, чем Краснокаменская, находится всего восемь, но они более доступны. Расположены в городах, имеющих аэропорты. Туда не надо добираться более тридцати часов.

- Выходит, служба исполнения наказания нарушила Уголовно-исправительный кодекс?

- Мы начали проверять. И выяснили, что в июле 2005 года начальник Московского управления Федеральной службы исполнения наказаний (это когда уже был вынесен приговор Лебедеву и Ходорковскому), обратился в Бюро специального учета Федеральной службы исполнения наказаний с письмом. Оказывается, ввиду большого количества осужденных общего режима возникла необходимость в получении дополнительного лимита мест. Через 10 дней господин Калинин отправляет телетайп: «Заключенных общего режима направлять в следующие регионы». В порядке статьи 73 части 2. Там действительно перечислено 10 ближайших к Москве регионов, но была и дописка: по 5 человек ежемесячно направлять в распоряжение УВСИН по Ямало-Ненецкому округу и по Читинской области.

Почему появились в этом документе Ямало-Ненецкий округ и Читинская область? Да потому, что в это время уже определялось, куда направлять именно этих осужденных.

Вот так под Ходорковского с Лебедевым составлялась нормативная база.

По сей день ни один другой заключенный не был направлен ни в Ямало-Ненецкий округ, ни в Читинскую область. Только Ходорковский с Лебедевым.

- Что вы можете сказать состоянии здоровья Платона Лебедева?

- Я недавно общался с его адвокатом. Предполагаю, что Лебедев держится из последних сил. Он очень сильный человек. Надо сказать, это был удивительный тандем в суде. Я не видел, чтобы люди, каждый по-своему, но с таким блеском, с таким достоинством и с таким мужеством выдерживали это неправедное обвинение. Было видно, что Платону несколько раз становилось плохо. Евгений Бору, его адвокат, по-настоящему озабочен тем, чтобы Платон хотя бы дожил до конца срока. Это все, что я могу сказать.

- Постоянно муссируются разговоры, что Ходорковскому будут предъявлены новые обвинения.

- Они все время держат нас в «подвешенном» состоянии. Вы, наверное, не знаете, Михаилу Борисовичу не раз предлагался компромисс. Были времена, когда не нужно было громкой капитуляции. Просто нужно было согласие типа того, что в свое время подписал Гусинский о передаче своей собственности любимому государству.

Есть ли у них возможность предъявить новое обвинение? Да сколько угодно. Возможно, сейчас они используют эти разговоры и заявления как угрозу. Пусть, мол, подумает, мы ему добавим еще такую статью, он поймет и в какой-то момент сломается. С другой стороны, я поражаюсь тому, насколько мелко мстительны эти люди. Тут уже в некоторых вопросах просто личная, подлая ненависть. В том виде, в каком ведется дело, а оно ведется не прекращаясь, новые обвинения могут быть предъявлены и через год, и через два, и когда подойдет время освобождение Ходорковского. У них руки развязаны.

- Завершена ли проверка по инциденту, когда заключенному Ходорковскому порезали лицо?

- История с нанесением удара ножом закончилась тем, что Михаила Борисовича продержали некоторое время в лазарете. Потом, якобы для обеспечения его безопасности - в одиночной камере. Опять, обратите внимание, не как меру наказания, а как способ обеспечения его безопасности, против чего он протестовал и даже объявил голодовку. А виновного, вместо того, чтобы возбудить уголовное дело, просто перевели в другую колонию, чем лишний раз признали, с моей точки зрения, что он действовал по указанию начальства.

Чтобы не было неясности. В официальном документе Службы исполнения наказаний было заявлено, что это легкое телесное повреждение и является делом частного обвинения. Вот если бы Ходорковский написал жалобу с требованием привлечь к ответственности, они возбудили бы уголовное дело. Это вранье, как и все, что говорит Федеральная служба. Когда соседи на кухне повздорили, и кто-то кого-то ножичком или сковородкой полоснул без тяжких последствий – да, это дело частного обвинения. Но происходящее в колонии, это совершенно иное. Это дело публичного обвинения. И возбуждать его по целому «букету» статей должна была сама колония. Она ничего не сделала. Естественно, Михаил Борисович никогда не стал бы подавать заявление, потому что он вынужден жить по законам коллектива, в котором находится. Ходорковский не из тех людей, которые будут о чем-то просить власть. А уж тем более просить привлечь к уголовной ответственности зэка. Это означает нарушить все существующие понятия. Ходорковский не стелется перед заключенными, но вполне вписался в их среду, заслужил уважение. Конечно, никогда не пойдет на такое.

- В какой стадии находится рассмотрение всех этих дел в Европейском суде?

- Европейским судом занимаются другие адвокаты. Насколько мне известно, коммуницирована жалоба по незаконности ареста. Коммуницирована, это значит, что жалоба прошла некоторые процедуры, и направлен запрос с перечнем вопросов, на которые российскому правительству надлежит ответить.

Что касается основной жалобы по статье 6 Европейской конвенции, то есть нарушение принципов справедливого суда, здесь, я подозреваю, что мой подзащитный до конца срока сможет досидеть, прежде, чем это дело попадет на рассмотрение судебного присутствия. Европейский суд - очень неспешно работающая судебная инстанция, а после того, как в Совет Европы вступило огромное количество получивших самостоятельность новых государств, то на Западе лихорадочно обсуждают, каким образом реформировать Суд по правам человека. Сегодня он абсолютно не справляется с валом дел.

По моим данным только из России за год поступило более 10 тысяч жалоб. Можете себе представить? Со всеми надо работать. Этот суд перегружен. Работоспособным его назвать сейчас достаточно сложно.

- Вы известный и успешный адвокат. Не боитесь, что дело Ходорковского может стать для вас последним?

- Сегодня главное, как мне кажется, чтобы нас снова не загнали в стойло. Кто-то должен сказать, что мы не стадо и не твари дрожащие, что мы личности. Не секрет, что все люди, так или иначе связанные с делом Ходорковского, либо прямо пострадали, либо пострадали в своей профессиональной деятельности. И это еще не конец. Но люди мы или кто?

Должны действовать. Должны бороться.

  

Сергей МАКИЕНКО, г. Курск. Журнал "Соловьиная провинция", № 9, 28 июня 2006 г.