О национальных проектах говорят и пишут много, но преимущественно в официозном стиле: сколько вложили и построили, столько скота завезли, такое-то число кредитов выдали и т.п. Трезвых оценок того, как идет реализация проектов, и что они могут дать, весьма немного. В конце сентября на семинаре «Клуба региональной журналистики в Москве» «АВАНТ-ПАРТНЕРУ» удалось получить взвешенные оценки и анализ реализации нацпроекта в сфере агропромышленного комплекса у Евгении Серовой, руководителя «Аналитического центра агропродовольственной экономики».

– Евгения Викторовна, насколько нацпроект соответствует реальным потребностям сельского хозяйства?

–У национального проекта три цели. Первая цель и, наверно, основная – это развитие животноводства. В чем суть проблемы, почему эта проблема поставлена? Прежде всего, и это не специфика России, с этим столкнулись все переходные экономики – резкое падение животноводства в первые годы реформ. Если в советское время 60% продукции сельского хозяйства создавалось в животноводстве, то сейчас, несмотря на то, что ситуация несколько улучшилась, подъем произошел, животноводство дает 40%, растениеводство – 60%. А животноводство – это второй передел, это продукция с более высокой добавленной стоимостью. И развитое животноводство – это свидетельство более развитого аграрного сектора, при прочих равных условиях, естественно. Если посмотреть, как у нас с 1998 года нарастает импорт животноводческой продукции, то увидим, что, вообще-то говоря, спрос растет и удовлетворяется он не за счет собственного производителя. Есть проблема, и ее можно решать посредством национального проекта.

Вторая цель – стимулирование развития малых форм хозяйствования. Вообще-то, это такая «свальная» постановка цели, тут всего «намешано». Это и фермерское хозяйство, хотя не очень понятно, что такое у нас «фермерское хозяйство», и почему оно у нас «малая форма», когда у нас самые эффективные фермерские хозяйства – это 3 – 5 тысяч га со 100 человек в найме, то есть это не совсем малая форма. Это и личные подсобные хозяйства, и кооперативы этих малых форм. В отличие от первой цели, для меня не все так однозначно. Если первая цель как-то более или менее мне понятна, то вторая мне представляется не очень понятной. Самый большой рост продаж мяса был в 2002 году. По моим предположениям, просто произошло массовое вырезание скота в личных подсобных хозяйствах, что и дало всплеск продаж. Но если этот исключительный случай убрать, то личное подсобное хозяйство, вообще говоря, не такой уж крупный производитель сельскохозяйственной продукции. Это некая странная традиция тащить семейное хозяйство в производство. Если вы произвели корзину помидоров, то вас даже включают в сельскохозяйственную перепись и опрашивают, так как вы считаетесь сельскохозяйственным производителем. Но если вы из этих помидоров сделали томатную пасту или законсервировали, вас никто в пищевую промышленность почему-то не включает. Так почему же в сельском хозяйстве корзину помидоров мы считаем сельскохозяйственным производством? Я не говорю, что нужно запретить производить эту корзину помидоров и продавать ее. Но домашнее хозяйство существует для того, чтобы выжить. К тому же это не гомогенное экономическое образование, оно очень неоднородное. Если в предыдущей цели понятно, что хочется сделать, то здесь не понятно, чего мы хотим. Стимулирование развития малых форм. Кого, для чего?

И третья цель – обеспечение жильем молодых специалистов на селе. Мы столкнулись с большой проблемой – она на всем постсоветском пространстве практически одинакова. Это абсолютная избыточность сельского населения по сравнению с потребностями существующего производства: много труда и малая потребность в этом труде выливается в низкую заработную плату. Кроме того, этот труд низкого качества. Мы проводили исследование, опрашивали выпускников пермских университетов – четырех ВУЗов в Перми. Сейчас мы заканчиваем обработку. Спросили 5 тысяч выпускников, при каких условиях люди поедут в деревню работать? На первом месте была заработная плата, затем хорошие условия труда и карьерный рост. А дальше, сразу после них, идет жилье. Зарплату государство обеспечить не может. А что может обеспечить государство – это жилье, инфраструктура. На этом фоне помощь в обеспечении жильем так, как она в реальности делается, на мой взгляд, не совсем бессмысленный проект, особенно если это делается вместе с региональными властями. Я бы сказала так: это необходимый, но недостаточный элемент. Потому что здесь еще наряду с жильем нужны коммуникации, транспорт. Жилье может быть хорошим, но современный молодой человек не захочет жить в отрыве от всей остальной жизни. Ему нужна дорога, телекоммуникации для того, чтобы общаться. Одного жилья недостаточно. Эти цели я немножечко переформулировала бы для того, чтобы они имела хоть какой-то смысл. Не просто стимулирование малых форм хозяйствования, а как часть проблемы повышения уровня благосостояния в селе, и не просто обеспечение жильем молодых специалистов на селе, а привлечение квалифицированных кадров в село.

– А как бы Вы оценили подход к реализации поставленных нацпроектом задач?

– Развитие животноводства предполагает несколько мер. Во-первых, это долгосрочные восьмилетние кредиты, которые отбирают по конкурсу на тендере в Минсельхозе, и субсидируют две трети ставки ЦБ. Второе – это лизинг племенного скота. Россия объявила о закупке 100 тыс. голов племенного скота. Это привело к катастрофическому, не наблюдавшемуся уже несколько лет, всплеску цен на племенной скот. Произошла такая классическая советская ошибка: мы раньше выходили и рассказывали, сколько и когда мы закупим зерна. Соответственно, к этому моменту прыгали цены. Даже если мы хотели закупать столько, зачем это было объявлять? Основной механизм лизинга – повышение уставного капитала государственной компании «Росагролизинг». В эту компанию закачивается по 4 млрд. каждый год. И третья система мер – это стабильный торговый режим. Имеются в виду мясные квоты на некую перспективу, что уже не соблюдается. Мясные квоты – это не стабильная вещь. То, что они могут использоваться как метод политического давления, уже понятно. Отменены ввозные таможенные тарифы на животноводческое оборудование. Но, к сожалению, эта мера неэффективна. Потому что мы с вами уже наблюдали отмену налогов на продажи. Если покупатель покупает за 100 рублей что-то, то отменяются ли налоги или поднимаются налоги, цена не снижается. Это сказалось на прибыли ввозящих компаний, но не на потребителях.

На реализацию второй цели в первую очередь направлены кредиты фермерам, личным подсобным хозяйствам и кооперативам под 95% ставки ЦБ. При планируемой инфляции 6% - 8% в ближайшие 2 года – это ссуда с отрицательной процентной ставкой. Если вы берете кредит, то вы на каждом рубле зарабатываете. Вторая часть – это поддержка развития кооперативов. Обратите внимание, что основной механизм поддержки кооперативов – это пополнение капитала «Россельхозбанка». И почему-то подверстано в эту цель (совершенно непонятно почему) развитие ипотечного кредита. Ипотечный кредит у нас не развит нигде, мы это с вами как потребители понимаем. Но почему-то именно ипотечный кредит как стимулирование развития малых форм? Предполагается, что, если уж не удается заложить землю большого предприятия, то уж бабушка со своими шестью сотками в банке точно будет желанным клиентом, чтобы тот дал ей кредит под эти шесть соток.

Для достижения третьей цели один механизм реализации – это софинансирование строительства, на которое выделено 4 млрд. рублей. Не сам человек платит 30% и получает жилье, а тот, кто заинтересован в его найме. Это очень существенно. Мне эта мера нравится. Раньше предприятие получало возможность построить жилье кому-то, а теперь строит специалисту, который остро нужен. Так что, есть некая гарантия, что деньги государства, то бишь, наши с вами, будут платиться действительно за квалифицированного работника, а не за сына председателя колхоза.

Если говорить о бюджете: из выделенных на нацпроект 30 млрд. рублей 8 млрд. рублей – увеличение уставного капитала «Росагролизинга», 9 млрд. рублей – увеличение уставного капитала «Росагробанка», и еще 0,3 млрд. рублей – это деньги «Россельхозбанку» не в капитал, а просто в оборот. Получается, что больше половины денег проекта уходит в уставной капитал двух государственных компаний, ведущих коммерческую деятельность, и государство создает осознанно монополии на этих рынках. Я еще раз подчеркиваю, это не агентства, это акционерные общества, ведущие коммерческие операции на рынке кредита и лизинга.

– Какие проблемы, на Ваш взгляд, могут возникнуть в ходе реализации?

– Первая – это животноводство, которое субсидируется долгосрочным инвестиционным кредитом. Люди ввязываются в долгосрочный кредит на 8 лет, а проект пока объявлен на два года. Кроме того, участвовать в этом проекте заставляли вице-губернаторов, то есть, определенный административный нажим. При этом нажим административный, а ответственность будет частная по взятым кредитам, что мы уже много раз проходили. Что касается лизинга скота: понятно, что объявление 100 тысяч голов покупки, приведет к росту цен. 100 тысяч голов дородного скота на мировом рынке нет. Это значит, что мы за более дорогие деньги покупаем менее качественный скот. Плюс «Росагролизинг» настаивает на 20% предоплате. То есть 20% средств заморожено у производителей в предоплате. Поставки задерживаются, скорее всего, племенной скот придет осенью. И все коровы разродятся в один раз, и у нас большое молоко будет в одно время. Значит, будет соответствующий обвал цен. Вот как основная масса скота придет, отсчитывайте 9 месяцев, и прогнозируйте обвал молочных цен на рынке закупочных цен. А субсидированный кредит личному подсобному хозяйству может вызвать рост мошенничества или недобросовестности. 95% это крайне выгодный кредит. У каждого умного человека может найтись в деревне 5 бабушек, чтобы взять полтора миллиона на условиях 5% годовых. То есть, кредит дают только бабушке, которая зарегистрирована в сельсовете, что у нее есть личное подсобное хозяйство. Идея, лежащая на поверхности.

– А что, на Ваш взгляд, надо было бы изменить в национальном проекте, чтобы он был более успешным?

– Животноводство, может быть, можно было оставить. Хотя с теми оговорками, о которых я говорила. Мне кажется, надо отменить льготное кредитование личного подсобного хозяйства. Вместо этого нужна системная и хорошо сбалансированная программа развития сельской местности, ориентированная на формирование альтернативной занятости в селе. Я считаю, что для того, чтобы сельское хозяйство вышло на новый уровень, нам нужна инфраструктура села. Это решает проблему кадров, в первую очередь. Потому что ни один квалифицированный работник не поедет в нашу сегодняшнюю деревню, где ни дорог, ни Интернета, ни связи, ни приличного жилья, и все удобства на задах, на огородах. Хотя бы начать с двух вещей. Полная газификация села, потому что в XXI веке, стыдно говорить о проблемах газификации села. При этом не обязательно должны быть трубопроводы. Сегодня есть отечественные разработки: на полгода хватает на село конденсированного газа. Второе – это связь, Интернет, спутниковые коммуникации. Я считаю, что телекоммуникации решают многие проблемы, например, обучения. Мы никогда не привезем хорошего учителя в каждую деревню. Вся лесная Финляндия, к примеру, учится из Хельсинки по Интернету, а в Хельсинки сидят нормальные учителя. Моим студентам читают сегодня лекции американские профессора в онлайновом режиме. Интернет позволяет сдержать в деревне человека, который умеет работать с детьми, умеет работать с Интернетом. Связь помогает решать медицинские задачи. Сегодня все тесты делаются в Интернете. Я в Казахстане наблюдала операцию в райцентре, которую консультировал профессор из областной больницы. Висела камера, и профессор говорил: вот здесь вот еще разрежьте, вот здесь зашейте, а тут посмотрите.

Поэтому если говорить о национальном проекте, о котором не стыдно заявить в мире, то это должны быть более глобальные цели, чем создание 130 тысяч скотомест.

  

Ольга СИДОРОВА, г. Кемерово. Экономический еженедельник "Авант-ПАРТНЕР", 18 октября 2006 г.