Политолог Андрей Рябов о возможных сценариях выборного цикла - 2007-2008.

- Современная российская политика - это не тот исследовательский, аналитический объект, который позволяет делать концептуальные выводы. С одной стороны: примерно понятен круг игроков, авторов, понятны их интересы - в основном групповые, корпоративные, которые позиционируются как общенациональные. С другой стороны - не понятен механизм принятия решений, поскольку нас отделяет от него плотная пелена информационной завесы и частных мотиваций, которые становятся причинами и основаниями тех или иных политических решений. И это неизбежно подвигает нас в область политических спекуляций, догадок и слухов.

Первый вопрос: "А приведет ли он к кардинальному изменению политики, к кардинальной смене курса или к каким-то серьезным коррективам уже сложившихся политических реалий?". В этом плане я сдержан в оценках и полагаю, что серьезных изменений в политике не произойдет. Во-первых, у власти остается та же политическая элита, происхождением преимущественно из нашей северной столицы, со значительной долей присутствия там выходцев из силовых структур. Кроме того, для серьезных изменений в курсе необходимы три базовых условия - создание соответствующей среды, как политической, социальной, так и экономической, способствующей усвоению стратегий и политических инноваций. Необходимо и наличие стратегии. Но я хотел бы предостеречь от узко технократического понимания: "Давайте придумаем хорошие стратегии, и дальше, как по маслу, эти стратегии будут реализованы. Такой подход напоминает мне времена позднего КПСС, когда принимались бесчисленные постановления о научно-техническом прогрессе, о превращении науки в непосредственную производительную силу, в то время как страна продолжала отставать по этим показателям от ведущих западных стран. Нужны еще два базовых условия: реальная конкурентная политическая среда и политическая воля.

Я убежден, что без реальной конкурентной среды как в политике, так и в экономике модернизации не получится. Сейчас существует мнение, что в России могла бы сработать система авторитарно-модернистского типа, по примеру тех, что в свое время были созданы в небольших странах Дальнего Востока, типа Южной Кореи, Тайваня, Японии, а сейчас успешно реализуемая в Китае. Применительно к нашей стране реализация такой системы маловероятна: во многом мы уже пытаемся повторять китайский эксперимент: те же самые крупные государственные и полугосударственные корпорации, как лидеры экономики, то же вытеснение в больших городах мелкого и среднего бизнеса, то же государственное регулирование. Но при том, что у нас есть вертикаль власти, в определенной степени есть консолидация, необходимая для политической модернизации элит, модернизация не идет. Президент неоднократно подчеркивал в своих выступлениях: "Следующему главе российского государства достанется три ключевых проблемы: диверсификация экономики, демографическая проблема и борьба с коррупцией". Те же самые проблемы были на повестке дня, когда Владимир Владимирович был избран в 2000 году президентом России.

Нынешняя российская властная элита в рамках системы, которую исследователи иногда называют "бензиновое государство", живет очень органично, у нее нет мотивов для какой-то модернизации. Элита бесконтрольно распоряжается огромными государственными ресурсами, мотиваций к конкурентности не существует. Поэтому рассчитывать на то, что по указу президента или постановлению правительства эта элита вдруг забегает и начнет перестраивать собственную страну, невозможно. Идея изменений может развиться только из конкуренции, из столкновения разных позиций, точек зрения. Таким образом, среди нынешних групп властной элиты не видно субъектов для модернизации, поэтому ожидать существенных изменений, наверное, не приходится.

Третий, очень важный фактор - политическая воля. Очевидно, что для прорыва к новому качеству в политике и в экономике новому руководству страны, если таковое будет, придется идти контр-курсом со значительной частью нынешнего правящего слоя как на федеральном уровне, так и в регионах. Мне не видится, что среди современной российской политической элиты заметны такого рода политики и группы, которые готовы к серьезным изменениям. К сожалению, нет тех, кто понимал бы, что для реальной модернизации нужны не просто правильные экономические решения, а нужна, прежде всего, переделка системы. И, на мой взгляд, это самая главная проблема, которая стоит за пределами повестки дня и избирательной кампании и, к сожалению, пока не просматривается на ближайший за пределами 2008 года период.

- Какие проблемы ожидают российскую власть в будущем?

- Понятно, что в ближайшем будущем ярче высветится проблема вызовов, с которыми столкнется Россия в обозримые 4-5 лет. Эти вызовы очень существенны и носят фундаментальный характер: резкое сокращение трудовых ресурсов вплоть до их дефицита к 2012 году, необходимость обновления и структурной перестройки экономики и возможное изменение цен на нефть. Это имеет самое прямое отношение к политике: политическая система должна быть готова реагировать на эти вызовы оперативно и адекватно, должна создавать надежные системы реагирования. Складывающаяся у нас закрытая политическая система даже при столкновении с маленькими вызовами регионального масштаба часто, казалось бы в безобидной ситуации, демонстрирует свою неоперативность и неадекватность. Нельзя сказать, что эта тема и опасности, с нею связанные, не воспринимаются российскими верхами: об этом говорят, предпочитая не выдвигать это на первые полосы газет, тем более в новостные выпуски телевидения, но определенное беспокойство по этому поводу назревает. Есть многочисленные решения правительства о развитии высоких технологий, было недавнее совещание президента с представителями РСПП о преимущественном развитии перерабатывающих производств. Но все это подается в успокаивающем тоне, мол, все идет по плану, движемся верным курсом.

Стоит вспомнить, что в эпоху развитого социализма во времена Брежнева также принималось бесчисленное количество постановлений о развитии научно-технического прогресса, о "превращении науки в непосредственную производительную силу", но именно в это время технологический и экономический разрыв между нашей страной и развитыми демократиями как раз оказался наиболее значимым и, в конечном итоге, породил те изменения, которые произошли в конце 80-х начале 90-х годов. Таким образом, все обсуждения и решения на самом высоком уровне не гарантируют адекватности восприятия.

Для будущей политики станет серьезной проблема нарастающих социальных разрывов: опросы общественного мнения показывают, что людей гораздо больше интересует уже не сравнение себя нынешнего с "ельцинской" эпохой, о чем постоянно говорит национальное телевидение, докладывая об успехах, а сравнение себя нынешнего с другими социальными группами. И тут появляется значительное поле для разочарований, для некоторого социального дискомфорта. Наиболее остро встанет вопрос о готовности политической элиты работать в условиях, когда легкий экономический рост закончился.

- Стоит ли надеяться, что в новом политическом цикле в России будут продолжены либеральные реформы?

- В последнее время возможные изменения и модернизацию связывают с отдельными представителями нынешнего властного истеблишмента и, в частности, с Дмитрием Медведевым. Уже достаточно широко используется термин "оттепель", после выступления в Давосе из западных газет пришел термин "новый Горбачев", "новый Хрущев" и т.д. Я отношусь достаточно скептически к подобным вещам вот по каким причинам. Во-первых, коалиция, которая складывается вокруг этого кандидата в преемники, достаточно разношерстна. Там много людей, в том числе и телевизионных идеологических демиургов, которых очень трудно вообще квалифицировать как сторонников либерализации, демократизации, модернизации и у них нет мотивации для изменения статус-кво. Во-вторых, реальный модернизационный потенциал в значительной степени зависит от способности реализовывать принятые решения через систему существующих институтов. А такой системы не просматривается. Создается ощущение, что главное для Кремля - ничего не делать до 2008 года и тогда операция "Преемник" будет успешной.

- Каковы ваши прогнозы сценария будущего избирательного цикла?

- Избирательный цикл вряд ли приведет к каким-либо серьезным, качественным изменениям в российской политике. Ясно, что нынешние выборы будут в значительной степени предсказуемы, поскольку отстроена вертикаль управления через систему избирательных комиссий, приняты важнейшие поправки в избирательное законодательство: отмена графы "против всех", отмена порога явки, снижение дозволенного при критике другого участника избирательной компании. Все это существенно повышает значимость инструментов управления выборами. Доминирующий настрой общественного мнения: элементы дискомфорта, элементы социального разочарования в целом не приводят к возникновению нового, более высокого уровня политического участия и желания каким-то образом оказывать влияние на политический процесс. Скорее всего, избирательный цикл 2007-2008 годов примет инерционный характер, который теоретически могут существенно откорректировать три фактора.

Во-первых, фактор внутриэлитной борьбы. Внутриэлитная борьба - нормальный признак конкурентного политического процесса. Такая борьба была при Ельцине и оказывала очень существенное влияние на характер принимаемых решений и на направление политического процесса. Однако сегодня она существенно отличается от того, что было в 90-е годы по двум параметрам: тогда она развивалась в рамках консенсусной политической культуры: любой конфликт завершался компромиссом, даже когда он принимал супержесткие формы. Все участники таких конфликтов оставались в рамках политической элиты, имели возможность возвращения в политику. Это во многом определялось тем, что Борис Ельцин умел учитывать интересы различных групп. А политика и есть учет балансов интересов в обществе и институциализация этих интересов. Нынешняя игра - другая: она более напоминает боксерские поединки по олимпийской системе - проигравший выбывает, его уносят с ринга, а победитель получает все. И в этой системе очень сложно добиться компромисса. Более того, она ставит перед действующим президентом очень серьезную задачу: преемник, который придет на его место в мае 2008 года после официального процесса инаугурации, должен быть приемлемым для большинства действующих групп нынешней политической и деловой элиты. Если этого условия нет, то система никак не сможет повторить нынешнюю стабильность. Мы уже убедились в том, каким образом фактор элитной борьбы может расшатывать стабильность: вспомним кампанию разоблачений в российской армии. При всем моем уважении к организации "Солдатские матери", ни одна подобная организация не могла нанести такой мощный удар по российской армии, как кампания по борьбе с дедовщиной, за которой стояли не либеральные организации, не правозащитники, а, прежде всего, военная прокуратура, которая в силу определенных политических мотиваций, видимо, исчезнувших с уходом Сергея Иванова со своего поста, была крайне заинтересована в ослаблении этого политика, ну а вместе с ним ослабляла институт. Возникает главный вопрос: "Как поведут себя некоторые нынешние группы, которые оказывают колоссальное влияние на политический процесс, на решения в области российской экономики, если вдруг они не увидят себя в новой схеме после 2008 года?". Очевидно, что выбора у них нет и они будут каким-то образом, используя самый различный арсенал средств, доказывать свое право на существование в новой системе. Наша политическая система построена таким образом, чтобы президент как институт вовремя принимал решения. Закон нашей политической системы таков: плохое решение лучше отсутствия решения, потому что возникающий вакуум заполняют наиболее активные политические субъекты, и в результате возникает хаос. Если президент не поддерживает балансы, то противоречия выходят наружу и вопреки всем законам стабильности начинает работать в разрушительном деконструктивном режиме.

Вторая очень важная причина, отличающая внутриэлитную борьбу от ельцинского периода - отсутствие оппозиции. Нам не нравится прокоммунистическая оппозиция 90-х годов, но она играла в той системе чрезвычайно позитивную роль: заставляла властную элиту консолидироваться и выверять принимаемые решения с возможными последствиями. Ныне оппозиция, как фактор способный влиять на процесс принятия решений, отсутствует, и, фактически, сдерживающих инструментов для принятия политических решений, просчета их возможных последствий, не существует. Так вот второй фактор, угрожающий стабильности - это фактор принятия непрофессиональных решений. В качестве примера можно вспомнить искусственный алкогольный кризис. Не было никаких причин для возникновения алкогольного дефицита 2006 года. Причина в том, что каким-то людям захотелось поучаствовать в этом рынке, а он оказался намного сложнее, чем им казалось. Но поскольку решение принималось без соответствующей экспертной проработки, то и получили кризис. Никто не гарантирует, что подобного рода решения могут быть еще признаны, и особенно они опасны в социально значимых отраслях.

И, наконец, третий фактор - международный. Конечно, речь не идет о каких-то попытках давления, вмешательства в российские внутренние дела. Но если вы помните избирательный цикл 1999-2000 годов, то там едва не сыграл свою роль международный коррупционный скандал, связанный с группой "Мабитекс". Трудно сказать, будут ли какие-то политические круги на Западе сегодня раскручивать такого рода скандалы. На мой взгляд, там нет до сих пор единства. Есть группы, которые следуют традиционной неоконсервативной политике: "Да пусть они там хоть на головах ходят, лишь бы нефть с газом вовремя давали". Вторая позиция проявляется в огромном количестве скандалов, которые регулярно следуют. На мой взгляд, сегодня существует баланс. Они еще не определились, что выгоднее: все это "спустить" или дестабилизировать ситуацию под некий новый внутриполитический проект. Тем не менее, если предположить, что победит все-таки точка зрения необходимости дестабилизации через коррупционные скандалы, то это очень серьезный фактор, который может повлиять на политику в целом. На мой взгляд, наша команда еще не привыкла играть в такой "жесткий хоккей": ситуация складывалась достаточно благоприятно, жесткие шаги проходили, не встречая серьезного сопротивления. А как она будет играть в ситуации "лобового столкновения", а хватит ли нервов - это вопрос. При нынешнем господствующем гедонизме у российской властной элиты, я не уверен, что они готовы к переходу к такой "игре у борта", используя хоккейную терминологию. Этот фактор потенциально опасен для существующей стабильности, но будет ли он работать, пока не ясно. Таким образом, на мой взгляд, шансы на изменение корректировки инерционного сценария не очень высоки.

- Каким образом может быть осуществлена передача власти?

- Власть может передаваться по нескольким сценариям. Первый сценарий тщательно мастерили на протяжении нескольких лет - фундаментальный: один преемник, под которым мощная партия с абсолютным большинством, разработанная под это определенная программа действий. Именно под эту систему принимались поправки в избирательное законодательство.

На сегодняшний день наиболее реальным для воплощения становится сценарий с двумя потенциальными кандидатами от партии власти, которые в пространстве ограниченной конкуренции должны будут выяснить между собой, кто же из них будет следующим президентом Российской Федерации. Речь идет теперь уже об абсолютно равных стартовых возможностях двух первых вице-премьеров. Ни за одним из них нет конкретного министерства, поэтому не следует ожидать, что какое-то ЧП в министерстве может негативно подкорректировать их позиции непосредственно перед выборами. Более того, если сравнить количество информационных поводов, по которым они появляются на ТВ, то видно, что фактически их шансы на сегодняшний день равны.

- Почему сегодня такой сценарий признан наиболее оптимальным для властной элиты?

- Как вы знаете, одна из ключевых проблем - это трудоустройство уходящего президента. Это фундаментальная проблема российской политики. Очевидно, что из нынешних кандидатов никто не вызывает у действующего президента такого доверия, что ему полностью можно было бы отдать всю эту машину суперпрезидентской власти. Значит, наиболее оптимальной видится модель некоторой разбалансировки власти, диверсификации властных полномочий, распределение их по разным центрам власти с тем, чтобы в ситуации, когда ни один из потенциальных кандидатов в преемники не обладает той долей поддержки, легитимности, как предшественник, бывший президент становился бы очень влиятельной фигурой, которая выступает своеобразным арбитром в спорах между разными центрами власти. Ситуация, согласно этому сценарию, должна развиваться таким образом: выборы состоятся в два тура, поскольку преемники более слабые и не могут побеждать в первом туре; один из них побеждает во втором туре, но не факт, что проигравший становится премьер-министром. Скорее всего, премьер-министром остается нынешний премьер или тот, кто входит в так называемый "шорт лист" кандидатов в преемники. И далее, если у премьера и президента возникают разные позиции, разные взгляды, то в этой ситуации за советом и поддержкой они будут обращаться к бывшему президенту. Таков сценарий. Но когда один очень известный политолог не устает повторять: "Не думайте, что эра Путина заканчивается, она только начинается", я позволю с ним не согласиться. Наша современная политическая система носит персонифицированный характер: уберите эту персону с ее высокой легитимностью, и начнется дезинтеграция. Слова владивостокской журналистки, которая, обращаясь к Владимиру Владимировичу, сказала: "Несравненный Вы наш!" - своеобразная трансляция массового сознания. А система президент-премьер предполагает технизацию институтов принятия решения: президенту открыто возражает премьер, т.е. спорят два высокопоставленных бюрократа, и нет этого термина - несравненность. Позволяет ли такая система поддерживать состояние стабильности хотя бы в прежнем варианте, может ли она являться столь же монолитной, что и прежняя система? Думаю, что возможных пространств для маневров возникнет существенно больше. И я не знаю, каким образом в ситуации вот такой разбалансировки будет легко удержать контроль в прежнем объеме.

Неизбежно возникает вопрос о третьем сроке. Я думаю, что вероятность этого сценария с каждым днем уменьшается, но она до сих пор еще существует. Это некий запасной вариант, который, по-видимому, может быть задействован в случае, если элитные конфликты переступают некий порог стабильности, и когда остается только одно: попросить действующего президента выполнить свои функции гаранта для сохранения стабильности системы, либо давление какого-то международного фактора. Но, повторяю, поскольку на сегодняшний день все это не выглядит очень убедительно, то сценарий не вытаскивается на поверхность.

Не исключено, что передача власти будет осуществляться в режиме неформальных соглашений между двумя-тремя преемниками, два из которых выйдут во второй тур. И выбранному будут предлагаться некоторые ограничители. Эта модель должна придать системе большую гибкость. Кроме того, если нынешний президент захочет впоследствии вернуться, то уже будет структура, которая будет для него мощной политической базой поддержки. Проблема в том, что в современной России такая гибкость может привести к разрушению системы. Поскольку за элитными группами не стоит мощный общественный интерес, вся политика выведена на непубличный уровень и под группами нет проекции на широкие общественные слои, а есть просто медийные проекты. И в этой ситуации ничем не сдерживаемых различных центров власти возникает достаточно тревожная обстановка в стране, создающая большое количество рисков. Поэтому мне представляется, что те, кто понимает такую ситуацию внутри элиты, будут стремиться к возвращению первого сценария. И на протяжении оставшегося времени мы будем свидетелями смены приоритетов этих сценариев. Поэтому, бессмысленно пытаться предугадать развитие ситуации: российская практика богаче любых прогнозов и любой теории.

- Как вы оцениваете в рамках предложенных сценариев прошедшие региональные выборы?

- Возникновение на политической арене "Справедливой России" - это фокус в рамках второго сценария, который оформляется в настоящее время. Очевидно, что если взят курс на такую диверсификацию, на более равномерное распределение властных полномочий между разными центрами власти, партийная система с доминантной партией больше не нужна. Партия, имеющая абсолютное большинство в парламенте, нужна только под президента, обладающего абсолютными полномочиями. Отсюда становится ясно, почему задействован проект "Справедливая Россия". Судя по всему, идея такая: "Единая Россия" получает большинство, где-то в пределах 45-50%; "Справедливая Россия", при нынешнем уровне неурегулированности и отсутствии договоренности между ключевыми игроками, видимо, колеблется в промежутке от 7% до 15%; КПРФ, в силу лояльности своего поведения, если занимает только патриотическую позицию, - до 15%, если сползает на "социалку" - резко уменьшается до 10% ; ЛДПР- в районе 10%. Самый интересный вопрос по демократическим флангам. С одной стороны, есть уже заготовленный проект "Свободная Россия", но господин Барщевский, как пишет газета "Ведомости", не может собрать деньги под этот проект. Думаю, что до конца не решили, нужно ли вообще иметь отдельный, свой, правильный, либеральный фланг или достаточно, того, что, по заявлению президента, "Единая Россия" должна быть правоцентристской партией. Если правоцентристской, значит, все правильные либералы должны быть именно там. Соответственно, никакая "Свободная Россия" в данном случае не нужна. Я думаю, что наиболее вероятен сценарий контролируемого взаимодействия между "ногами". Беда всех придуманных стратегий в том, что они в реальности не оправдываются. Попытка контроля будет сохраняться, но не факт, что на региональном уровне баланс этих двух партий будет удержан.

- Каковы шансы Михаила Касьянова как возможного кандидата в президенты России?

- Мне кажется, что игра ведется не в расчете на 2008 год. Он человек трезвый и рациональный, и поездки в регионы преследуют цель приучить региональную элиту к мысли о возможности существования такого сценария. Существует конспирологическая схема, по которой Касьянов играет роль подсадной утки, спойлера, прекрасно понимая, что шансов у него нет. Я думаю, что эта схема далека от реальности. Об этом свидетельствуют трудности с регистрацией партии. Мне представляется, что Касьянов вполне самостоятельная фигура. Вопрос даже не в персоналиях. Существование в политическом поле Касьянова, как одного из возможных кандидатов в президенты, во многом обусловлено фактором непрофессионализма принятия решений, о котором мы говорили. Понимая, что решения нынешнего российского правительства иногда вызывают очень серьезные последствия, и не те последствия, на которые правительство могло рассчитывать, принимая это решение, он продолжает игру, рассчитывая на ошибки противника. Мне кажется, одна из политических мотиваций такова: "Эта команда профессиональных решений принимать не может, и взоры политической элиты в один прекрасный момент обратятся ко мне, потому что я один такой остался, который отлично знает, как - говорил один кандидат в президенты США - прислонить велосипед к стенке так, чтобы он не упал. Я это могу". Знаете, такого рода игра от обороны. Помните поединки сборной Советского Союза и Чехословакии в 60-70 годы, когда одна из этих команд играла исключительно в обороне и нередко добивалась успеха.

При содействии Клуба региональной журналистики "Из первых уст".

  

Елена СУРИКОВА, г. Кемерово. Газета «Наша газета», № 14 (1754), 30 марта 2007 г.