В апреле 2007 года российская общественная организация - общество "Мемориал" европарламентариями из шести разных стран была выдвинута на Нобелевскую премию. Корреспондент Елена КАЛИНОВСКАЯ побывала в Москве на встрече председателя правления общества "Мемориал" с журналистами.

- Арсений Борисович, вас можно поздравить с выдвижением на столь престижную премию. Почему именно общество "Мемориал" было выдвинуто?

- В мире выдвинуто 40 общественных организаций, а из России одна. Это действительно победа, хотя вряд ли мы получим саму премию. Но для нас это важно, однако в России эта новость прошла незаметно. Мой знакомый звонил на телевидение, там спросили, мол, а кто выдвинул, мы говорим, что иностранцы, тогда нам ответили, что новость не может пройти в эфир. У нас такой парадокс, свобода слова есть, а пространства для нее нет.

- Чем занимается ваша организация?

- Когда наступила перестройка, с 87-го года стали образовываться снова общественные организации. В 90-е годы на них власть не обращала внимания. И так продолжалось до периода правления ПУТИНА, когда мы почувствовали на себе око начальства, которое нами вдруг страшно заинтересовалось, которое решило нас подконтролировать и вертикализировать. Среди у общественных организаций в 90-е годы возникло общество "Мемориал". Сейчас "Мемориала" есть две идеи - идея исторической памяти, и прежде всего памяти о терроре. и идея прав человека. И эти идеи для нас неразделимы.

- Но мы все изучаем историю, мы ее знаем.

- Помнить не надо путать со словом знать. Помнить - это значит пропустить через себя и получить прививку от того, что случилось. Посмотрите вокруг себя, получила ли страна прививку от сталинизма? Да посмотрите на это чудовищное низкопоклонство, посмотрите на полное ощущение, что власть все, а я дерьмо. Германии, у которой был Нюрнбергский процесс, потребовалось тридцать лет непрерывной рефлексии для того, чтобы прийти к всеобщей мысли: а мы, оказывается, преступники. А у нас через двадцать лет посмотрите на телевизионный экран, где этот замечательный мудрый человек с усами, он, конечно, жестокий, но он печется более всего о государственных интересах, вот такой и должен быть настоящий правитель. Наш начальник нынешний говорит, что пакт Молотова-Риббентропа был целесообразен в той эпохе. Не пережито это еще. Все нужно переосмысливать, на это уходят десятилетия.

А вы вдумайтесь, куда мы ходим? Мы гуляем в парке им. Ворошилова. Но он действительно своей рукой 30 тысяч человек на тот свет отправил. Недавно я пришел в Донской монастырь. Там есть три могилы, где около десяти тысяч расстрелянных, а затем сожженных. А рядом смотрю - могила Василия БЛОХИНА. Это тот комендант НКВД СССР, который начал стрелять людей в 24-м и стрелял их ежедневно до самой смерти Сталина. Боже мой, они там где-то безымянные, а тут БЛОХИН. Я не говорю, что палач виноват, он выполнял задания. Но рядом - могилы с именами палачей, улицы с именами палачей. И как-то непонятно, как из всего из этого вылезать.

- Почему так происходит? Неужели власть не понимает всего этого?

- Сегодня история стала политикой. С чего началось царствование Владимира Владимировича? Началось с установления мемориальной доски АНДРОПОВУ. Потом ситуация сдвинулась в сторону гимна и герба, к нам стали возвращаться старые советские реалии. И тут стало проясняться, что выстроилась современная идеология, базирующаяся на истории.

Концепция нашего славного прошлого стала базой под современную российскую идентичность. И первая строка нашего нового гимна - "Россия - великая наша держава". А держава-то почему? Я готов принять фразу "великая Россия", я в этой фразе живу. На самом деле к нам вернулся культ державы, а культ державы - это культ сверхгосударства. Нам, людям, которые живут с реальной исторической памятью, в этой ситуации нет места. Если наша прошлое состояло только из победы, а мы кто тогда, если вспоминаем миллионы погибших. Мы называемся очернителями.

Когда я сегодня смотрю на тот мир, который меня окружает, на общественное сознание, читаю газеты, я все время понимаю, что мы нашу историю не пережили. Сейчас 70 лет 37-му году. За всю историю советской власти по приговорам было расстреляно миллион сто тысяч человек. Из них восемьсот тысяч в 37-38-м годах. То есть это взлет ужаса. Конечно, это не могло не запечатлеться в нашей национальной памяти и не сказаться в нашей ментальности. И вот гляжу вокруг себя и вижу следы 37-го года. Не сочтите меня за патетика, на самом деле я человек скорее иронический. Но сегодняшнее управляемое правосудие...

Второй след 37-го - безумная концепция враждебного окружения. Враги снаружи, а еще и пятая колонна внутри. Это официальная сталинская стратегема 37-го года. Поэтому наша боязнь внешних врагов, наша ксенофобия - это все от большого террора. Террор не изжит и не пережит, нет его правовой оценки.

- В Омске собираются поставить памятник КОЛЧАКУ. Как вы оцениваете эту инициативу?

- Все, что касается Гражданской войны, надо взять и закрыть. Мы никогда не разберемся в этом. А КОЛЧАК был демократом. Но я придерживаюсь такого мнения, как сказал классик: я выбрал бы ту страну, где самый большой портрет правителя был бы на почтовой марке. К таким памятникам я отношусь скептически.

  

Елена КАЛИНОВСКАЯ, г. Омск. Еженедельник «Коммерческие вести», № 16 (789), 25 апреля 2007 г.