Про нее говорят: мастер импровизации. Ее телевизионные интервью в «Герое дня», острые разговоры в прямом эфире «Основного инстинкта» всегда цепляли своей живостью. Когда известную ведущую и тележурналистку Светлану Сорокину просят раскрыть секреты своих импровизаций, она приводит такой пример: «Я когда-то давно видела одну карикатуру. Она выглядела так: стоит башенный кран и своими тросами берет тяжелые шлакоблоки. И из этих шлакоблоков он с большим трудом выкладывает слово «экспромт». Импровизация – вещь хорошая. Но, по большому счету, она основывается на серьезной подготовке. На том, что вы свободно ориентируетесь в материале, прекрасно знаете людей, с которыми общаетесь. На том, что вы готовы к поворотам в разговоре. Когда вы не боитесь, что кто-то скажет, а вы в этом ни в зуб ногой».

Славное начало

В этом году мне исполнилось, страшно сказать, 50 лет, а в прошлом было 20 лет, как я работаю на телевидении. С «полтинником» меня поздравили три президента - Горбачев, Ельцин и Путин. Симптоматично, что один прислал телеграмму в «Коммерсант», второй – на «Эхо Москвы», где я сейчас периодически обретаюсь, а третий – на «Первый канал», поскольку это было мое последнее телевизионное пристанище.

Я родом из Петербурга, правда, питерское происхождение мне впоследствии не помогло. Злобные друзья говорят, надо было немецкий язык учить. Начинала я в своем родном городе в 1986 году – как раз в перестроечное время и эпоху Горбачева. По базовому образованию я инженер лесного хозяйства, если точнее – ландшафтный архитектор. Профессия, которая нынче в моде, но тогда еще была в загоне: мы учились «Слава КПСС!» на клумбах выкладывать.

Свободный Питер

1986 год был замечательным. Кроме своей основной работы, я водила экскурсии, что мне очень нравилось. Услышала, что в студию Ленинградского телевидения набирают дикторов и там большой конкурс, но будут учить в том числе актерскому мастерству и технике речи, я, естественно, пошла «посмотреть». И застряла - в свободное время, факультативно, стала сотрудничать с редакцией информационного отдела. А потом затянуло. В то время это было безумно интересно, хотя работали за три копейки.

В отличие от Москвы, Ленинградское телевидение было мобильнее. Почему? Большой корабль разворачивается труднее, чем катер. Честно скажу, это был мой большой фарт, что я именно на Ленинградском телевидении начинала свою работу. Тогда для новых питерских программ требовались люди, что называется, «без опыта работы в советской торговле». Другие - с каким-то иным взглядом, не замыленным, и без штампов, которые уже приобрели штатные журналисты телевидения.

Взяла зубную щетку и поехала

Потом к 1991 году началась такая политизация. Мы, в принципе-то, были социальными новостями и занимались своими темами – это нам было очень интересно и здорово. А вот уже к 1990 году Сашу Невзорова немножко повело на политику. Да «множко» даже. У него начались свои игры, и в результате мы разругались – я ушла с «600 секунд», осталась просто на новостях. Потом, честно скажу, заскучала - после такого драйва, разгона вдруг показалось, что все – приплыли.

Я на самом деле человек судьбы и времени. И к концу 1990 года я совершенно случайно приехала на практику в Останкино. А в самом начале 1991 года меня пригласили туда ведущей информационных программ. Я взяла зубную щетку и приехала в Москву. Я не знала вообще, что такое федеральные новости, мировые новости, а во-вторых, новая компания, новый город, Москва, совсем другие возможности и варианты.

«Героя дня» нашего времени

В 1994 году началась первая чеченская война, и надо сказать, что руководство страны попыталось выстроить линию на поддержку этой акции. А Российское телевидение, в лице бригады и наших выпусков, тянуло абсолютно пацифистскую линию и говорило об ужасах этой самой первой чеченской кампании. За что начальству доставалось, а мы, опять же, снимали, пытались привести в чувство... Вот это был, пожалуй, второй момент работы взахлеб. Я до сих пор считаю, что интервью – это один из самых интересных жанров в нашей профессии. Два с половиной года, ни разу не беря больничного или по каким-то другим причинам не отсутствуя, 5 дней в неделю я отработала на «Герое дня». Мало того, что это было вообще интересно, но еще позволило лично познакомиться со всем этим слоем нашего политического управления страной, всеми теми людьми, которые - так или иначе - делали, да и во многом делают до сих пор, нашу российскую политику.

Журналистика и имитация Что сегодня представляют собой средства массовой информации, которые технически, если брать то же телевидение, сильно выросли? У них появилось больше денег, технических возможностей, больше размаха, гламура, если хотите, но совершенно исчезли такие живые дискуссии… В общем, выметено то, что, собственно, называется журналистикой. Совершенно не случайно на экране появилось так много артистов, которые играют роль ведущего. А собственно журналистов практически нет. То, что сейчас существуют еще какие-то разговорные жанры – «К барьеру» или там «Пусть говорят», или еще что-то…Во-первых, это все записные программы – мышь не проскочит, там нет живого эфира. А второе - это те программы, которые, к сожалению, занимаются имитацией. Это имитация и спора, и подхода к теме, и живого обсуждения. Вот сейчас период гламура и имитации – я так определяю этот период. Надеюсь, что со временем это сойдет на нет, и понадобится что-то другое. Но как скоро это будет, я не берусь вам сказать.

Встречное движение

Все телевидение сейчас коммерческое - оно живет за счет рекламы и рекламных денег, и это его прямой интерес. Потому, разумеется, всегда будут смотреть на рейтинг и спрос на тот или иной продукт. Если бы высокоинтеллектуальные передачи имели высокий спрос, то эти передачи были бы в сетке и в прайме. К сожалению, на них нет спроса. Здесь работает рыночный принцип встречного движения. Наше население не слишком активный потребитель высокоинтеллектуального продукта. Ему хочется развлечений, каких-то легких фильмов, с желтизной, а то и с сильной желтизной программы и ток-шоу – вот это имеет спрос. Поэтому что это дает деньги от рекламодателя. И в этом заинтересован канал. Некоторые, все-таки помня о своей ответственности, берутся за более умные программы, ставят их, но уже где-нибудь в ночи. Поэтому здесь нельзя винить только телевидение. Надо отдавать себе отчет, что львиная доля нашего населения заинтересована в телевизионном продукте совсем другого качества. Вот такого легкого, развлекательного, гламурного и желтого, скандального.

О цензуре

…У меня насчет цензуры был гениальный разговор с редактором из моей бригады, когда она монтировала передачу и «вымонтировала» просто все, даже какие-то совсем безобидные вещи. Я сказала: «Ну, зачем ты это сделала? Что? Тебе кто-то говорил что ли, что это надо выбросить?» Она говорит: «А зачем дожидаться?» Вот это я называю «опережающей лояльностью» - когда «зачем дожидаться», выбросим – и разговора нет. А вдруг бы оставили, вдруг бы кто чего сказал? Вот это «а вдруг бы кто чего сказал, я лучше сам уберу» – это я считаю самым страшным, потому что этим насквозь все пропитано, и редакторы уже сами являются цензорами любого выпуска.

Сейчас уже не проскочишь. У меня же были случаи в жизни, когда я в минуты роковые ходила с подложной папкой - редактору отдаешь одну, а с другой идешь на эфир. Сейчас такие «фокусы» не проходят, и все вычищается со страшной силой.

  

Альфия ИБРАГИМОВА, г. Уфа. Газета «Уфимские ведомости», № 16, 19 апреля 2007 г.