Каждый месяц в Москву съезжаются журналисты на семинары, которые организовывает «Клуб региональной журналистики». На одной из таких встреч посчастливилось познакомиться с Владимиром Новиковым, писателем, профессором факультета журналистики МГУ. Сейчас Владимир Иванович готовит к переизданию свою книгу «Словарь модных слов». Она сложилась из колонок в журнале «Новый очевидец», где в каждом номере выходила его рубрика «Словарь». О модных словечках в нашем лексиконе, нецензурной лексике, новых тенденциях – обо всем об этом наш сегодняшний разговор.

За обывателя - импичмент

Через слово проявляется буквально все. Сейчас нам подбрасывают слово «национализм», пытаясь придать ему положительное значение. Этническое происхождение – это вообще интимная тайна человека, даже если у него черная кожа, разговаривать с ним как с африканцем – это неблагородно, с ним надо разговаривать как, к примеру, с французом. А в русском языке слово «национализм» (здесь можно говорить о какой-то лингвистической экспертизе) имеет только негативное значение. Никакого бархатного, никакого хорошего национализма по самому семантическому ореолу этого слова в русском языке быть не может. Слово «государственный» стало менее употребительным, и его очень часто стали заменять «национальный». И я бы не сказал, что это так уж хорошо, когда замечательная Петербургская публичная библиотека, которую все называли «Публичка», теперь называется каким-то казенным сочетанием «Российская национальная библиотека». Мне кажется, вносится какой-то элемент национальной узости.

Сейчас появилась еще одна любопытная тенденция говорить: «Я как обыватель». Но слово «обыватель» в русском языке имеет сугубо негативное значение, и позитивное ему вы не придадите со всякими этимологическими ссылками, что это значило просто «обитатель», «житель». Это негативное слово. Обыватель – человек равнодушный к общественным вопросам. Но особенно смешно, когда Слиска говорит в Думе: «Вот вы экономисты, такие умные, объясните мне как обывателю». За это ей полагается импичмент... Как же можно, будучи заместителем спикера, быть при этом обывателем. Это полный подрыв репутации.

Претерпело изменения значение слова «карьера», которое было исключительно негативным: «Человек, который делает карьеру, – это дурной человек». Сейчас нормальна карьера не только артистическая, но и карьера бизнесмена. Также под влиянием английского языка изменилось значение слова «успешный». Раньше успешным мог быть только процесс: успешная акция, успешное решение, а человек не мог быть успешным. Это естественное влияние слова successful. И теперь говорят «успешный артист», «успешный бизнесмен» и даже «успешный ученый». Очевидно, бороться с этим бесполезно, потому что это означает, что идет процесс какой-то демократизации. Потому что раньше считалось, что успешным должно быть построение коммунизма, а чтобы успешными были отдельные люди – это совершенно необязательно. Таким образом, язык отражает менталитет общества. Тут можно привести еще один пример – это, конечно, большая тонкость, но я попробую прояснить. Есть такой немецкий глагол «gennen», с которым наши словари не могли справиться и переводили довольно нелепо. Сначала давалось значение «не завидовать», потом – «желать добра». Сами немцы в толковом словаре объясняют этот глагол при помощи 23 слов. И объяснение примерно такое: без зависти воспринимать успех человека, желать ему добра потому, что он этого заслужил. То есть желать добра достойному. У нас желают добра достойному фермеру? Поджигают его процветающее хозяйство. Отсутствие этого глагола отражает отсутствие в нашем национальном менталитете такого понятия. Этот человек талантливее меня, умнее меня, богаче меня, и я ему желаю добра потому, что такие люди, как он способствуют общественному прогрессу, в том числе и моему благополучию. Вот эта логика нам, к сожалению, очень мало доступна.

Про мат

Сейчас не менее остро стоит вопрос о канонизации нецензурной лексики. Надо сказать, что вопрос настолько открытый, что позиции две. Позиция ушедшего уже из жизни академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, человека, который в лагере побывал, так что был с богатым не только научным опытом. Он считал, что мат – это язык начальства, что все-таки это язык грядущего хама, который пришел в Россию в 1917 году и воцарился в ней. Но есть другая точка зрения, что мат – это такой язык контактный, язык демократичный, помогает высказываться откровенно, что это одна из форм проявления свободы слова. Для меня нет никакой тайны, что журналисты все отъявленные матерщинники, и в процессе сдачи номера или радиопередачи, вне микрофона все это сопровождается широким употреблением нецензурной лексики. Но возникает вопрос о том, насколько она приемлема на страницах печати? Но интернет дает полную свободу. В интернете человек имеет право в «живом журнале» писать с той же свободой, как на заборе или на стенке лифта.

Проблема нецензурной лексики очень существенная. Она не регулируемая административно. Смешно, когда Губенко выступил в Московской думе с предложением вводить штрафы, арестовывать. Если мы сейчас возьмем отряд ОМОНА и пойдем арестовывать всех, кто пользуется нецензурной лексикой, то 90% населения Москвы к вечеру окажется в кутузках. Обилие сквернословия надо рассматривать не как что-то криминальное, а как объективный процесс, отражающий состояние общества, степень его психологической фрустрации и так далее. Так что, видите, за словами тянется очень много.

Модные словечки: за и против

Не люблю, например, выражение «в разы», поскольку оно еще и математически бессмысленно. Что это значит? Во сколько раз? В три или в девять? На порядок – понятно, это в 10 раз. И когда я это слышу от вице-президента Академии наук: «В Америке выделяется на образование денег в разы больше». Не нравится выражение «в шоколаде», которое сейчас получило непонятное распространение.

Но есть и удачные выражения - вот молодежное слово «супер», «суперский». Оно международное, с латинской основой - слово «супер» молодежь всех стран объединяет в какой-то положительной оценке. Или вот появилось слово «прибамбасы». Сначала оно обозначало что-то нелепое, ненужное, а потом я прочитал: «Прибамбасы для борьбы с телевизионными помехами». Значит, что-то уже полезное. Так что из новейших выражений тоже бывает что-то приятное и симпатичное.

И по поводу иностранных заимствований приведу такой пример - это невежественная позиция – запретить употребление слова «бутик» и вместо него ввести русское слово «лавка». Абсолютно нелепое регулирование. Надо просто культурно употреблять это слово и правильно склонять его. То есть во множественном числе «бутИки», «бутИков». И принять это слово как данность – оно вошло в язык. И меня радует, что пришло словечко из французского языка, значит идет не только англоязычная глобализация.

Не люблю sms

Язык sms сообщений - очень конкретный, сухой и жесткий. Не приведет ли это к тому, что наш колоритный, богатый русский язык вдруг станет таким жестким, более официальным и весьма бедным? Вопрос, конечно, существенный. Но в этом случае стоит различать, что существует язык и речь. Язык – как океан, его никак не обеднить. Мы можем обеднить только свою собственную речь. Обедняется речь определенных возрастных категорий, каких-то слоев. Безусловно, уже сейчас стилистика sms отражается и в поэзии и в прозе, но это, в основном, низкопробная литература. Я полагаю, что это испытание для языка, которое он выдержит. А моя культурная позиция в этом смысле такова – как можно больше естественной речи и, в условиях обилия информационной техники, как можно больше прямого контакта. Понимаете, телефонные разговоры тоже обедняют. Мы не видим мимику собеседника. То есть как можно ближе к природе, как можно дальше от техники. Скажем, все мы попадаем в ситуацию, когда нам пишут sms. Я не люблю sms, я не люблю e-mailы. Хотите со мной разговаривать, назначайте со мной свидание на скамейке в парке, в кафе, чтобы было живое человеческое общение. То есть как одна моя швейцарская приятельница: она жила одиноко, не держала дома кофеварки для того, чтобы время от времени выходить в кафе и смотреть на живых людей. Техника – это комфорт, но в то же время, техника нас порабощает. Надо сопротивляться этому процессу на личностном уровне. Ну, или я скрываю свой мобильный телефон, чтобы этих sms было меньше.

Как сохранить богатый русский язык?

Что я хочу сказать по этому поводу? Опять-таки, защищать высокую литературу с тем, чтобы меньше читали Донцову, а больше читали Достоевского. Здесь решающую роль играет все-таки семья. Речевая культура человека на 90% обусловлена семейным контекстом. Так что как-то специально работать над языковой культурой отдельно бесполезно, это должно присутствовать во всей системе. Дети слушают родителей, говорят также, что читают родители, то читают и дети. То есть, культуру насаждать, как картофель при Екатерине бесполезно. А вот сам феномен книги надо всячески защищать. Кстати, есть проблема книгораспространения - книготорговцы вагонами завозят именно Донцову, продажа высокой книги в провинции чрезвычайно трудный процесс. Гарри Поттер? Это литература массовая, но нетривиальная. Есть еще такой термин в западноевропейской культуре «тривиальная литература». Ничего пошлого в Гарри Поттере нет. Так что его читать в любом случае невредно. А засилье тривиальной литературы – это уже определенная опасность. В этом плане очень важен вопрос о домашней библиотеке. И если книжный шкаф сменится только полкой с кассетами – это тревожный симптом. То есть любите книгу. Книжный фетишизм надо всячески поощрять.

Реклама

Самое страшное в этой ситуации – дети учатся языку по рекламе. Как-то я приехал к провинциальным родственникам, и моя маленькая племянница выскочила и вместо приветствия закричала: «Прокладки на каждый день». Врезалось в память – ребенок так осваивает язык. Мой утопический проект, чтобы у каждой рекламы была лингвистическая экспертиза, это избавит нас от явных нарушений норм языка и этических границ. Конечно, про пылесос – «сосу за копейки» – это не на грани фола, а просто общественное оскорбление публичной нравственности. А что касается вкуса. Я знаю, например, одну свою коллегу, которая занялась патентованием названий – она филолог по образованию, замечательный, квалифицированный исследователь. Например, продаются леденцы «Фру-Фру» - так звали лошадь Вронского в «Анне Карениной». Но она в свое время запатентовала этот бренд. Я думаю, что это неплохо. Сначала дети сосут конфетки «Фру-Фру», а потом говорят, что вот такая лошадь была. «А в каком произведении?» - «В Анне Карениной». Прочтут «Анну Каренину». Или, скажем, какой-нибудь «фаст-фуд» под названием «Скатерть-самобранка». Вот, пожалуйста, и национальный бренд.

Повесть или роман?

Сейчас большие проблемы с филологической культурой. Это объясняется многими факторами: изменением образа жизни, книга не является сейчас лучшим средством досуга, слишком велика конкуренция, и, конечно, засилье массовой культуры. Массовая культура распространена так же, как пьянство, как всеобщее сквернословие.Расскажу вам анекдот. На экзамене на дневном отделении студент, работающий даже чуть ли не на ВВС, берет билет и говорит преподавательнице: «Я хочу взять другой билет». – «Почему?» - «Не читал этого произведения». А в билете значится вопрос: «Новый мир Твардовского и его роль в общественной борьбе 60-х годов. То есть студент, проучившись 5 лет на факультете журналистики, решил, что «Новый мир» - это либо поэма, либо повесть Твардовского. Вот такие бывают огорчительные вещи. И мы изо всех сил стараемся свой продукт-литературу внедрять в сознание студентов, исходя из того, что настоящий журналист, журналист высокого полета – это всегда человек литературно образованный, и, более того, я абсолютно убежден в том, что эстетическая изощренность сознания журналиста как читателя, как потребителя литературы во многом обуславливает его политическую позицию, широту его кругозора.

Что будет с языком через 20 лет?

Я думаю, язык в основных своих параметрах сохранится. Станет немножечко более космополитичным, то есть подобно тому, как для речи дворян было характерно двуязычие, то есть владение русским и французским языком. Сейчас грамотный человек в мире – это человек, который говорит, пишет и читает по-английски и на своем родном языке. Двуязычие имеет как негативные, так и позитивные стороны. Человек, который свободно владеет английским языком, не злоупотребляет англицизмами, он ищет русские эквиваленты. Я даже знаю по своим коллегам филологам, если они слишком любят термины типа «mainstream» - это человек, который не знает, что такое «main» и что такое «stream». Он это запомнил просто как иероглиф.

Мне кажется, что состояние высокого литературного русского языка сейчас не внушает опасений, поскольку элитарная литература сориентирована на слово, прежде всего. Современный настоящий писатель понимает, что вне языка творить нельзя. А состояние разговорной речи – это, конечно… Для того, чтобы человек говорил красиво, жизнь все-таки должна быть благополучной.

  

Альфия ИБРАГИМОВА, г. Уфа. Газета «Уфимские ведомости», № 13, 29 марта 2007 г.