На очередном семинаре клуба региональной журналистики «Из первых уст» обозреватель газеты «Известия», ведущий программы «Тем временем» («Культура») Александр Архангельский поделился своими мыслями о том, в каком направлении будут развиваться цифровые технологии в информационном пространстве. С того момента, когда появились новые способы передачи информации в современном мире, переменился и мир. Он стал, во-первых, гораздо меньше, чем был раньше. Во-вторых, он стал гораздо более переплетенным. Достаточно привести два примера. Один пример – насколько мир был большим. Это пример из эпохи Российской империи времен воцарения Екатерины Великой. У Эдельмана в книге «Грань веков» говорится о том, что новость о воцарении Екатерины до Камчатки шла из Петербурга 2,5 года. Поскольку можно было ехать только, когда вставал санный путь или когда просыхали дороги. А все остальное время нужно было ждать.

И только с появлением телеграфа, а затем и телефона, а потом и радио что-то в этой жизни меняется. Пространство резко сужается. Мы оказываемся вовлеченными в мировые процессы мирового масштаба. И становимся соучастниками этих процессов. Но, с другой стороны, мы становимся объектами информационной манипуляции.

Параллельно с этим идут эксперименты по созданию телевидения. В Советском Союзе еще до войны начали проводить эксперименты по трансляции неподвижного объекта через станции приема. Потом люди появились в кадре. Но это все было на стадии технического эксперимента. Но мы точно можем сказать, в какой момент мировая история перетекла в телевизионное пространство. Это было в 1962 году, во время Карибского кризиса, когда Кеннеди какой-то гениальной интуицией угадал будущее направление развития человечества и перевел военный конфликт в телевизионную плоскость. Когда были размещены ракеты, у него было два варианта. Один вариант, к которому его подталкивали военные, – начать боевые действия до того, как Советский Союз закончит размещение. Были дипломаты, которые советовали вступить в сговор с Советским Союзом. И тот, и другой путь, прекрасно было понятно, ведут в пропасть. Потому что неизвестно, установлены ли на самом деле ядерные боеголовки, и непонятно, что Советский Союз учинит, если с ним вести закулисные переговоры.

В этот момент происходит действительно гениальное открытие. Конфликт превращается в картинку. И выясняется, что картинка воздействует на мир гораздо сильнее, чем любые слова и даже военные действия.

Мир «утек» в телевизионное пространство. Основным ресурсом во всем мире, и не только в Советском Союзе, было бесплатное телевидение, потому что это мощнейший политический ресурс. Но ничего бесплатного не бывает: вы либо продаете продукт, либо продаете рекламодателю объект потребления, то есть зрителя. То есть зритель выступает товаром. Его продают либо политикам, либо рекламодателям в качестве мощнейшего ресурса.

Таковы были предпосылки информационной эпохи.

В момент появления Интернета стало ясно, что когда-то эта схема начнет ломаться. Потому что Интернет потенциально дает возможности для другого направления развития событий. Но нужно, чтобы в 1999 году появилось такое явление, как «Живой журнал», чтобы мир понял, по крайней мере, часть людей осознала, что мы вступили в совершенно другую эпоху.

«Живой журнал» возник случайно. Создал его Брэд Фицпатрик – полный бездельник и разгильдяй. Изобрел не для того, чтобы зарабатывать деньги, а для того, чтобы не писать лишние письма всем родственникам, а отделываться посланиями сразу ко всем. И получать от всех письма. Но оказалось, что он попал в точку, потому что предложил идею информационного обмена, которая заместила собою идеологию информационного воздействия.

Это – пока только потенция. Но лавинообразный эффект развития «Живого журнала» указывает на то, что случайно, методом тыка, попали в десятку.

Брэд Фицпатрик просто идеально точно вошел в тот момент, когда стало ясно: горизонтальное устройство медийного мира себя постепенно исчерпывает, на очереди не горизонтально-вертикальное, а вертикально-горизонтальное. Понятно, что обмен информацией все равно предполагает наличие платформ, наличие способов аккумуляции и отсева информации. Но эти платформы по вашему запросу, по нашему запросу, будут формироваться, а не по чьей-то воле, чьему-то умыслу.

Телевидение на это никак не отреагировало, потому что не осознало, что здесь для него тоже содержится некоторого рода угроза. Как все монстры склонны к монопольному сознанию, телевидение оказалось не готово к тому, что перемены придется переживать и ему. Хотя, конечно, все уже знали, что придется переходить на цифровой формат, что вещание поменяет свою структуру, но относились к этому как проблеме чисто технологической. Еще 5 лет назад предполагалось, что существующие типы каналов останутся, но просто будут в цифровом формате распространяться по всей вселенной. Выяснилось, что это не совсем так. Выяснилось, что буквально на глазах выстраивается другая модель телевидения как такового.

Появляется возможность, которая пока еще не используется, потому что никто не знает, как с этим работать, но которая в ближайшие годы станет самой бурно развивающейся, – это Интернет-телевидение. Мы можем вещать через Интернет. Но мы пока еще не создали успешных специфических Интернет-телевизионных проектов. Мы отстаем здесь очень ненамного: на Западе, в Европе, такие проекты начали прорабатывать года 4-5 назад. То есть отставание не критическое, а даже удобное. Потому что 5 лет – это зазор, который позволяет увидеть ошибки, но еще не тотально отстать в производстве.

Совершенно очевидно, ясно заранее, каким это телевидение будет. Оно будет даже не узконишевым, а сегментарным. И если до сих пор для телевидения кадры готовились, отсеивались по одному простому критерию – может ли человек работать с миллионами, то сегодня позарез нужны кадры, которые умеют работать с тысячами. На сегодняшний день руководители крупных корпораций довольно высокомерно отзываются о перспективах этого сегментарного Интернет-телевидения будущего. Хотя при этом признают, что общефедеральные каналы, метровые, за последние 5 лет потеряли 25 процентов аудитории.

И это не по политическим причинам в основном. Просто способ жизни изменился. У молодежи в крупных городах есть возможность работать по 12 часов в сутки и после этого несколько часов развлекаться безо всякого телевидения. Часть зрителей получила DVD, домашние кинотеатры, которые перестали быть предметом роскоши, а стали просто дорогим товаром. Часть зрителей ушли сюда. Часть, действительно, просто по политическим причинам перестала опознавать себя в этом телевидении, перестала его смотреть.

Но говорят, что нет такого объема рекламы, который сможет содержать Интернет-телевидение, нет такого количества кадров, которые смогут работать в узкосегментарных, нишевых каналах и так далее. Мне это очень напоминает разговоры году в 1997, когда все еще популярные политические издания (я имею в виду общефедеральные газеты), там начальники молодым журналистам, которые уходили в только зарождавшийся «глянец», говорили: «Куда вы идете? Нет рынка для такого количества изданий, нет кадров для такого количества изданий. Денег там пока нет никаких» и так далее. Вот теперь мы проходим мимо киосков и видим, куда все перенаправилось. Интернет-телевидение будет больше похоже на рынок «глянца», нежели на остальные рынки. Потому что это действительно узкосегментарный и адресный рынок.

Очень легко себе представить канал для какой-нибудь глобальной корпорации, расположенной по всему миру. Более того, не исключено, что такого рода телевидение будет экономически более рентабельным, нежели ныне существующее, с устоявшимися метровыми форматами. Потому что все равно их придется гнать по цифровым технологиям.

Это означает, что у вас стоит программа верстальная в компьютере и вы сможете сами заверстывать, по своему выбору, то, что хотите. Задали программу поиска. Вам предложили по этой системе то, что вас лично может интересовать. Вы выступили в роли программного директора. Нажали кнопку – программа вам создана. Вам не нужен больше программный чужой директор.

Я не говорю про «смерть» метрового телевидения. Я говорю про то, что модель изменится.

Это означает, что само по себе отпадет сегодняшнее главное противоречие во взаимоотношениях медиа и власти? Это главное противоречие заключается в том, что власть хочет управлять обществом через медиа. Но эта задача заведомо не решаема. Объясню, что я имею в виду.

Среди развитых стран нет настолько экономически раздробленных держав, как наша. Есть Москва, живущая в постиндустриальную эпоху, есть основная часть страны, живущая в индустриальную, есть регионы, живущие в доиндустриальную эпоху. Но начинается все большее еще и расхождение по различным сегментам, в том числе и информационным, активного меньшинства и пассивного большинства.

Неизбежное развитие цифрового телевидения только усугубит проблему. Оно решит проблему новостей, потому что, в принципе, нам больше не нужны будут федеральные новости. Мы будем новости компоновать или сами, или искать сами и получать там, где захотим. Но информационного связывания общества не произойдет.

Что дальше произойдет? Дальше станет бессмысленным контроль за политической информацией. На него еще можно будет тратить деньги, конечно, эти деньги делить и так далее, но это не эффективно. Информация будет «расползаться», поскольку по горизонтали она ползет быстрее, чем передвигается по вертикали. По вертикали ее надо возгонять, а по горизонтали она идет сама, она идет из разных источников, они формирует группы, среды. Внутри групп и сред образуются лидеры. Мнение этих лидеров превращается в навигатор.

Если вы хотите обособиться информационно, то вам придется обособиться сначала политически, затем экономически, затем вам придется вводить, помимо авторитарных, тоталитарные методы управления. А это машина, которая тоже должна быть выстроена.

Я не вижу условий для того, чтобы эта система была на сегодняшний день выстроена. Значит, я исхожу из того, что контроль над информационными процессами будет потерян в какой-то момент. А вместе с этим контролем будет потерян сегодняшний тип власти.

То, что информационное устройство мира меняется, что мы из информационной эпохи переходим в коммуникационную, и эта коммуникационная эпоха предполагает заведомо другие способы управления не только медиа, но и страной – это для меня это очевидно как дважды два.

  

Наталья СИРОТА, г. Воронеж. Журнал "Финансы. Экономика. Стратегия." (ФЭС), № 9 (38), сентябрь-октябрь 2007 г.