Гиганты диктуют свои правила для экономики страны, а мы все ждем, когда пигмеи от малого бизнеса обретут силу. Но парадокс в том, что именно благодаря стабильному существованию экономических монстров должны появиться успешные бизнес-пигмеи. Есть такое мнение.

РЕЗЮМЕ

Александр Александрович Дынкин, первый заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН, председатель экспертного совета комитета по промышленной политике, доктор экономических наук, член-корреспондент Академии наук по международным отношениям. Один из известнейших российских специалистов в области экономики развитых стран, сравнительного исследования этих стран и России, прогнозирования мировой экономики.

- Александр Александрович, ваши последние исследования посвящены крупным бизнес-группам. В них вы анализируете то, насколько мощной силой в модернизации страны являются десяток компаний-лидеров. И выводы здесь несколько отличаются от тех, которые нам приходилось слышать ранее от многих экономистов. Почему же именно крупный бизнес вы считаете главным агентом модернизации?

- Сегодня я вижу в нашем обществе только два субъекта, заинтересованных в модернизации страны. Это власть и крупный бизнес. К сожалению, политические партии, гражданское общество, малый и средний бизнес, профсоюзы сегодня у нас находятся в таком состоянии, когда они не могут стать активными агентами модернизации. Во-первых, у них нет ресурсов для того, чтобы быть такими агентами. Во-вторых, они далеко не всегда в этом заинтересованы. Поэтому я полагаю, что одна из самых тяжелых проблем, которой должно уделяться внимание, - это согласование интересов власти и крупного бизнеса.

- А как же иностранные инвесторы? Их ресурсы вполне позволяют вести солидную игру. Правда, они не особенно торопятся к нам.

- Мне кажется, всем уже должна стать очевидна бесплодность наших 10-летних ожиданий, что к нам придут иностранцы и что-то проинвестируют. Реальность заключается в том, что наш главный инвестор - это интегрированные бизнес-группы, и государственную инвестиционную политику нужно ориентировать в известном смысле на их потребности. Я думаю, что в свое время именно интегрированные бизнес-группы приведут зарубежный капитал, и это будет происходить по линии горизонтальных отношений business to business. Мне кажется, что под зонтиком наших интегрированных бизнес-групп инвестиционный климат будет смягчаться.

- То есть вы считаете, что именно наши гиганты способны ускорить экономическое развитие? А вас не смущает, что огромная доля предприятий, входящих в промышленные корпорации, до сих пор нуждается, мягко говоря, в смене стиля управления? Они не являются полноценными бизнес-единицами.

- Да, в плановой экономике крупное предприятие не являлось бизнес-единицей. Это была чисто технологическая единица, поскольку решение всех экономических, финансовых, кадровых проблем происходило во внешней среде. Не говоря уже о таких вопросах, как структура производства, соотношение издержек и результатов, поиск рынков сбыта. Поэтому предприятия , которые включены в нынешние бизнес-группы, легче переносят трансформационный шок. Они получают новую внешнюю среду в виде инвестиционного и маркетингового партнера, пользуются услугами по стратегическому планированию, по подбору персонала, даже по связям с общественностью. Сегодня очевидно, что в рамках этих крупнейших российских компаний сконцентрированы наиболее квалифицированные трудовые ресурсы. Компании постепенно начинают принимать на себя и финансовые, и технологические риски создания нововведений. Они являются и важным инструментом посредничества между иностранными партнерами.

- Насколько нам известно, недавно вы проводили исследования инвестиционного климата в различных регионах России. Были ли получены неожиданные результаты?

- Честно говоря, я ожидал, что самым благополучным окажется Северо-Западный округ, но он занял лишь четвертое место. Лучший предпринимательский климат в Центральном регионе (это вполне ожидавшийся результат) и в Приволжском. Худший, что тоже закономерно, на Дальнем Востоке и в Южном федеральном округе.

- Как вы считаете, сильно ли влияет позиция региональных властей на деятельность крупных компаний? Можно ли считать позицию властей решающим фактором по привлечению инвестиций?

- Я полагаю, что для предприятия, входящего в интегрированную бизнес-группу, позиция региональной администрации является, конечно, важным, но не решающим фактором -будь власть там формальным или неформальным собственником. При этом мне кажется, что рациональная стратегия поведения региональных элит должна заключаться в стремлении к диверсификации крупных игроков на своих территориях. Есть примеры такой стратегии, скажем, губернатор Лисицин в Ярославской области. Он старается привлечь как можно большее количество разных бизнес-групп на свою территорию. Но рациональная стратегия характерна для меньшинства губернаторов. Доминирующая тенденция сегодня - это противодействие прихода крупного российского бизнеса в регионы в том случае, если он не имеет местного происхождения. Еще более опасная тенденция состоит в том, что часто новый этап борьбы за собственность разгорается после очередных выборов, когда происходит смена первых лиц региона. Очень часто сразу после своего избрания новые руководители предпринимают усилия по вытеснению из регионов компаний, пришедших при прежнем руководстве, и продвижению в регион своих компаний. Исходя из этого я делаю вывод о том, что все-таки интересы бизнес-групп направлены на укрепление единого экономического пространства, на унификацию законодательной среды. Их интересы объективно способствуют преодолению хозяйственной основы сепаратизма.

- Понятно, что многие хотят обеспечить себе безбедное существование и после смены власти. Только правила, которые устанавливает крупный бизнес, не всегда отражают интересы малых предпринимателей.

- Вы знаете, когда я говорю об этой теме, у журналистов возникает достаточно стандартный упрек: а где же малый бизнес, а где же средний бизнес, вы хотите еще больше укрепить этих наших гигантов? Я с этим абсолютно не согласен. Я считаю, что именно крупный бизнес должен создать реальный производственный спрос. Без спроса со стороны этих компаний весь наш малый и средний бизнес будет заниматься лишь торговлей. Производственной деятельности малого бизнеса, что является важным элементом рынка в Японии, США, у нас не появится. Нельзя иметь все сразу, что-то должно сложиться раньше.

- Но ведь еще раньше должен развиться фондовый рынок, нормальное кредитование. Иначе получается: спрос есть, а инвестиции взять негде.

- Давайте взглянем на ситуацию с финансовым посредничеством. Спустя четыре года после финансового кризиса у нас не видно никаких успехов в проведении банковской реформы. У нас 70 % банков имеют уставный капитал меньше 2 миллионов долларов, что для современного бизнеса смешная величина. Только 5 банков у нас преодолели порог в 250 миллионов долларов собственного капитала, что даже по стандартам Восточной Европы является нонсенсом. Если вы возьмете рейтинг Financial Times, куда входят 100 крупнейших предприятий Восточной Европы, то найдете в этом списке из 100 компаний 13 банков: 7 польских, есть эстонские, хорватские банки. Из наших банков только один - Сбербанк. По капитализации он занимает предпоследнее место. И, наконец, о фондовом рынке. Вы знаете, что капитализация всего нашего фондового рынка равна стоимости одной корпорации из середины списка Fortune 500. Еще одна важная деталь: у нас биржевой оборот охватывает лишь 38 % общего оборота акций. Доминирующая форма оборота акций - небиржевая. Таким образом, я полагаю, что единственный институт, способный осуществлять более или менее заметные инвестиции в России, - это интегрированные бизнес-группы.

- Каковы же сценарии развития среды этих бизнес-групп?

- Первый сценарий самый позитивный - это корпоратизация, трансформация их в прозрачные промышленные компании. Я полагаю, что по мере выстраивания стандартных процедур корпоративного контроля произойдет отход собственников от непосредственного участия в управлении. Конечно, такой сценарий потребует достаточно активной государственной политики по нормализации институциональной среды, по защите прав собственности, защите контрактов, интеллектуальной собственности. Очевидно, что по такому сценарию сегодня уже развиваются "ЮКОС", "Северсталь", "Интеррос". Второй сценарий - это варианты покупки активов с целью их последующей перепродажи. Естественно, перепродаже будет предшествовать реструктуризация продаваемой компании, оптимизация ее структуры, отладка маркетинговых, финансовых процедур. Сегодня, на мой взгляд, такая корпоративная стратегия активно используется "Альфой". Относительно недавно "Альфа" продала за 30 миллионов долларов кондитерскую фабрику "Большевичка" французской фирме "Данон". А за два года до этого "Альфа" приобрела "Большевичку" по цене 1 миллион.

- Кстати, насчет перепродажи активов. Такой пример. Олег Дерипаска сейчас очень заинтересовался автомобильной промышленностью. Последнее, что он купил, - Горьковский автозавод. Кое-кто стал говорить о том, что "здесь будет Детройт". Понятно, что на базе ГАЗа никакого Детройта не будет. А, например, японские экономисты, приезжающие в Нижний, сразу спрашивают, кому он собирается продать завод. Как вы считаете - будет продавать?

- Я не исключаю того, что логика здесь была такая же, как в свое время при покупке ЗИЛа в Москве. "Олби", по-моему, его покупал. Был дешевый актив, была возможность купить, были связи. Покупали, не глядя в будущее. Я не уверен, что стратегия Дерипаски выстраивается по модели leverage buy out - покупка, реструктуризация и продажа. Мне кажется, у него были и, может быть, остаются более долгосрочные интересы в автомобилестроении. По крайней мере, его автобусный бизнес стал прибыльным уже сегодня, потому что там есть муниципальные бюджеты на покупку. Вы все это знаете. С другой стороны, я не уверен, что ему удастся трансформировать ГАЗ. Там нужны чудовищные инвестиции. Современный опыт такого массового автомобилестроения показывает, что проще сделать инвестиции в green fields, в чистое поле, нежели модернизировать такое старое производство. Я был в Восточной Германии, в городе Цвикау. Там есть старый автомобильный завод, еще довоенный, где когда-то делали "Хорьхи", а потом замечательные "Трабанты". Так вот это все купил "Фольксваген". Полгода возились, хотели что-то сохранить и использовать, но настолько все отстало, даже подъездные пути оказались непригодны для современного производства. Новые хозяева все снесли, вывезли землю на метр, потому что она была пропитана маслом и стружкой. Завезли новую землю, построили новый завод, и они считали, что поступили эффективно. Какова судьба ГАЗа, я не берусь прогнозировать.

- Если и такие проекты, как с немецким автозаводом, оказываются выгодными, то нет ли у вас предчувствия, что соотношение российских и зарубежных инвестиций будет увеличиваться в сторону последних? У нас же на такие радикальные меры мало кто способен.

- В долгосрочном плане, наверное. Но я не думаю, что это произойдет сегодня. У нас по-прежнему очень высоки риски инвестиций. Почему у нас высок отложенный инвестиционный спрос? Инвесторы не могут найти высокоприбыльные проекты на уровне существующих рисков. Чем выше риск, тем выше должна быть прибыльность проекта. Конечно, кто-то блокирует иностранные инвестиции. Вспомним автомобильную промышленность. И ГАЗ, и ВАЗ десятилетиями вели переговоры. Там были и DAEWOO, и Ford, и General Motors, кого там только не было. На мой взгляд, это была имитация деятельности. Менеджменту в то время не была интересна транспарентность финансовых потоков, что неизбежно при иностранных инвестициях. Они к этому относились не как к инвестиции, а как к какому-то бесплатному займу, беспроцентному. Сегодня "Фольксваген" не может найти площадку для инвестиций green field. Я недавно встречался с представителями "фольксвагена", они сказали, что, если так будет продолжаться, плюнут на это и уйдут в Латинскую Америку. Сколько можно вставлять палки в колеса! Так что я полагаю, что пока есть совместное противодействие и нашего бизнеса, и власти приходу крупных иностранных инвесторов. Но по мере исчерпания своего потенциала интегрированные бизнес-группы сами будут привлекать иностранных инвесторов как партнеров в различных формах альянса. Я могу ошибаться, но это мое видение.  

Александр АМИРОВ, Ижевск. "Деловая репутация", № 3, 28.01.2003 г.