К школе, к училищу, к институту - трем ступеням всеобщего обучения - в нашей стране отношение начало меняться. Кто-то считает это ценностью, кто-то публичным благом. Теперь в России стало появляться отношение к образованию как к услуге. А каждая услуга нуждается в грамотном потребителе, который очень не любит, когда ему пытаются пустить пыль в глаза или сыграть на неосведомленности. О "белых пятнах" на школьной форме мы говорим с Ириной Абанкиной, заместителем директора Института развития образования Высшей школы экономики.

- У нас довольно много мифов о нашем образовании как о самом качественном в мире. Можно ли в двух словах показать его сегодняшнее место в международной системе?

- Результаты международных сравнений по итогам национального тестирования специально публикуются, чтобы сделать образование сопоставимым. Чтобы открыть рынки, вступить в глобальный мир и начать проектировать совместное будущее. К сожалению, у нас положение не улучшается абсолютно. Мы находимся в десятке лучших стран мира лишь по программе оценки девятилетних и десятилетних школьников "Тимс". Три раза проводилось это обследование, и Россия подтверждала, в общем-то, довольно высокий уровень начальной школы. А вот дальше наши старшеклассники становятся неконкурентоспособными. По обследованию пятнадцатилетних ребят во всех типах образовательных учреждений мы находимся в третьей группе стран с результатом ниже среднего. И по грамотности чтения, и по естественнонаучным знаниям, и по математике. Рядом с нами - ни одной европейской страны или страны Северной Америки. Лишь Германия в 2000 году оказалась в нашей группе и ужаснулась своему месту. Трех лет ей хватило, чтобы перейти в группу середнячков.

- А еще в обществе живет утверждение, что наши учителя в школах и вузах - это последний оплот интеллигентности. Однако армия преподавателей весьма консервативна и всегда встречает реформы в штыки.

- Вы совершенно не понимаете, что представляют собой российские учителя. Последние исследования показывают, во-первых, мы занимаем первое место среди довольно развитых стран по уровню недовольства учителей. Выходит, наших ребят учат люди, которые испытывают глубокий внутренний диссонанс, неудовлетворенность своей работой, заработком, статусом. Александр Гаспаришвили, который проводит такое замечательное исследование, так обрисовал портрет нашего учительства: "Женщина 50 лет. Мало читает. В театр почти не ходит. Работу свою любит, но в результативности не заинтересована. При этом едва сводит концы с концами". Таких у нас 95 процентов.

Во-вторых, мы заняли практически последнее место по уровню квалификации наших учителей. Полученное 20 лет назад образование никем не считается образованием. Оно тогда живое, когда в него инвестируется, и оно пополняется. Представляете, в нормальных опросниках есть пункты, которые повергают наших учителей в ступор. Какое именно образование в течение последних пяти лет вы получили? Сколько вы со своими ребятами проводите времени по своему предмету за пределами класса? Как часто вы с ними в интернете это обсуждаете? Общаетесь ли вы со своими ребятами, например, в "живом журнале" или в чем-то аналогичном, или по электронной почте?

- Основные споры сегодня идут вокруг способа замера знаний учеников и студентов. А вообще, есть ли какой-то документ по поводу оценки, которую ставит преподаватель? В чем разница, допустим, между "3" и "2"?

- К сожалению, подобного документа нет. Это решение отдано на откуп учителей. В вузах есть требование в дополнение к программе, которая утверждается и лицензируется государством, написать критерии оценки. Однако они настолько расплывчаты, что привязаться и сказать, почему это "2", а не "3", невозможно. Впрочем, и во всем остальном мире достаточно трудно провести четкие границы в балльных системах. Вот взять, к примеру, скаченную и нескаченную информацию. Да, действительно, определенная работа проделана, но на какую оценку? Во всем мире есть очень жесткие требования к плагиату. Если считается, что даже со ссылками 60 процентов работы написано не самостоятельно, то она вообще не оценивается.

Дальше идет постоянное ужесточение требований к тому, чтобы это была самостоятельная работа, а не взятая из интернета. В школе такой сбор информации, ее обработка считается задачей образования. В вузе считается, что человек уже должен этим владеть, поэтому оценка за это не ставится. Могу добавить, что наши преподаватели все время уходят от того, чтобы сделать систему оценивания прозрачной и заранее письменно сформулированной.

- Чего можно ожидать от перехода российских школ, университетов в категорию автономных учреждений, описанных в принятом федеральном законе? Внебюджетные средства позволят им развиваться быстрее, если их не изымать?

- Конечно, у автономного учреждения есть возможность сохранить средства, которые оно само способно заработать. И вообще - вести самостоятельное управление, получать бюджетные средства одной строкой и проводить их даже не через казначейство, а через банки и кредитные учреждения. Это все плюсы, но, тем не менее, и бюджетным, и автономным учреждениям учредитель уже с 2009 года должен будет устанавливать государственное задание. Оно распределяется, и туда должны быть включены показания количества и качества оказываемых услуг. Если их качество неудовлетворительное, учредитель вправе приостановить или даже прекратить финансирование задания. Так написано в законе. Министерство образования должно предписать и вузам уже вместо контрольных цифр приема или контроля качественный перечень услуг. Однако высшая школа не готова к такому требованию, да и стандарты не прописаны, так что, похоже, все ограничивается несколькими пилотными регионами, Башкортостан в их число не вошел. Но от грядущей самостоятельности все равно никуда не деться, если мы хотим достичь мирового уровня образования.

  

Денис БОРОДИН, г. Уфа. Первая интернет-газета Республики Башкортостан «БАШвестЪ», 02 апреля 2008 г.