Что же на самом деле происходит на мировом продовольственном рынке? Как достичь глобальной цели тысячелития - снижения голода в мире в два раза? Попытаемся ответить на эти вопросы. И поможет нам в этом главный советник международного центра инвестиций ФАО (Food and Agriculture Organization) при ООН Евгения Серова.

Надо сказать, что в течение ХХ века реальные цены на продовольствие, за исключением периода нескольких войн и нефтяного кризиса в 1970-е годы, все время падали. И это привело к негативным последствиям. Одно из первых и основных последствий этого в том, что сельское хозяйство стало убыточной областью, и инвестиции туда стали редко поступать.

Спровоцировал резкое повышение цен на продукты питания и рост цен на нефть. Высокие цены на нее удорожали производство продовольствия и подстегнули производство биотоплива, выступившего в качестве альтернативы традиционному топливу.

Третья причина роста цен – это, конечно, климатические изменения. Совокупность всех этих факторов привела к тому, что предложение стало резко отставать от спроса, и поэтому цены пошли вверх.

Как увеличить производство продовольствия

По мнению Евгении Викторовны, у сельского хозяйства всех стран сегодня есть прекрасный шанс стать ведущей отраслью, так как открылась возможность модернизировать его. Проблема в том, что нет технологий, которые бы позволили резко увеличить производство. Когда-то лошадь заменили трактором. Потом были ирригация, химизация, мелиорация, которые увеличили продуктивность в сельском хозяйстве. Сегодня, кроме отдельных биотехнологий, ничего нет. Но генномодифицированные продукты вызывают неоднозначную реакцию в мире.

Еще есть страны, которые могут быстро нарастить производство продуктов и выйти на мировые рынки по расширению предложения. Это Украина, Казахстан и Россия. В этих странах урожайность, продуктивность скота еще на таком уровне, что можно их поднимать. А в развитых странах продуктивность уже на пределе возможностей. Другими словами, производство можно увеличить за счет интенсификации.

Что должны сделать правительства этих стран? Сегодня надо кинуть в сельское хозяйство и пищевую промышленность большие деньги. Воспользовавшись ростом цен можно успешно и модернизировать производство и завоевать рынки. Не надо вводить экспортные пошлины, а надо инвестировать быстро в сельское хозяйство. Включая, наверное, торговую инфраструктуру, физическую инфраструктуру, модернизацию, закупку оборудования. То есть, все, что сегодня могло бы резко повысить конкурентоспособность. Потому что высокие цены – это шанс.

По заявлению Гордеева, экспорт возрос. Недавно мы 17 миллионов тонн зерна вывезли. В предыдущие годы обычно — 10-12 миллионов тонн. Мы вывозим зерно, потому что просто грешно при таких ценах не вывозить. В долгосрочной перспективе – это расширение посевов. Хотя уже сегодня Россия расширила посевы, особенно под озимые, а это значит не только расширение площадей, но и рост средней урожайности, потому что озимые всегда были урожайными.

Дешевый импорт или неорганизованный сбыт?

В Башкортостане, как и во многих других регионах России в рамках национального проекта «Развитие АПК» построено много животноводческих комплексов. Об этом принято говорить с победными интонациями. Но это палка о двух концах. Например, в Брянской и Орловской областях столкнулись с проблемой сбыта, потому что европейская свинина гораздо дешевле.

Между тем, как считает Евгения Серова, нацпроекты, вообще госпрограммы, — это отголосок советской эпохи: давайте произведем, а потом будем думать, куда продавать. Рыночная экономика развивается ровно наоборот: сначала появляется спрос, а потом под него подстраивается производство.

Крупные комплексы должны когда-то столкнуться с кризисом перепроизводства, потому что население не может купить больше, чем готово оплатить. Здесь не проблема импорта из Европы, а проблемы с бойнями у нас. Произвести, собрать мясо недостаточно, нужны бойни, готовящие товарной кондиции мясо, которое могло бы идти на мясокомбинаты. А мясокомбинатам удобнее купить за границей, где идет нормальная партия, разделанная по категориям. Зачем возиться?

Увеличившееся предложение мяса в соответствии с нацпроектами может столкнуться с сократившимся спросом населения, с платежеспособностью. Здесь могут начаться кризисные явления и банкротства только что построенных предприятий. Это возможно. Но пока цены на нефть растут, у нас вряд ли упадет покупательная способность. Доходы одних от нефти тонким слоем размазываются по всей стране.

Помощь бедным странам

ФАО выделяет на помощь бедствующим огромные средства, но голод не отступает. Отчасти эти средства просто разворовываются. Поэтому развитые страны вынуждены все новые и новые вложения делать в продовольственную программу неразвитых стран. Но эти страны очень сильно коррумпированы. Однако это не единственная проблема, которая затрудняет помощь. Еще это способность страны абсорбировать инвестиции, которые в нее идут. Ведь деньги надо еще и переварить, нужны инфраструктуры, которые могли бы эти деньги принять.

Если дать высокие технологии в страну, где очень низкий уровень образования, эти технологии будут утрачены. Поэтому сегодня ФАО уделяет много внимания механизмам, с помощью которых эти деньги надо передавать. С тем, чтобы уменьшить коррупциемкость, чтобы программы были прозрачные.

Вот пример. Страна голодает. Начинают туда ввозить продовольственную помощь, подрывая местное сельское хозяйство. Значит, проблема начинает усугубляться. Завтра нет своего сельского хозяйства, значит, опять надо давать гуманитарную помощь. Один из новых подходов, когда на международные деньги закупают продовольствие в развивающихся же странах для раздачи незащищенным группам населения. Так с одной стороны, поддерживается сельское хозяйство, с другой – голодающие. А очень часто проблема сельского хозяйства в этих странах – это недостаток сбытовой инфраструктуры – дорог, складов, холодильников. Продукцию они могут произвести, но продать не могут. Дорог нет.

Между тем, в Евросоюзе есть специальная программа, субсидирующая сельскохозяйственную занятость. То есть, люди, живущие не в городах, стимулируются для того, чтобы не производить хлеб, а заниматься агротуризмом, принимать у себя на фермах туристов. На это шли довольно большие деньги. Многие задались вопросом, а не разумнее ли отменить это в связи с тем, что продовольствия становится мало? И пошли разговоры: давайте будем снимать субсидии для того, чтобы кормить мир, будем производить столько, сколько можем производить. Но в этом больше морали: производить для того, чтобы кормить мир. Потому что, если не наладить производство сельхозпродуктов по всему миру, а «принять таблетку анальгина», то можно вылечить головную боль сегодняшними субсидиями, где это получается, а завтра разразится еще больший кризис по всеми миру.

Страшилки про импорт

— Супермаркет – особая категория. Им нужна гарантированная поставка. Супермаркет, в котором товар то есть, то нет, - это плохой супермаркет. А отечественный производитель не может гарантировать, что поставит вовремя. Какой-нибудь «Вимм-Билль-Данн» всегда есть на полке супермаркета. Более мелкая компания сегодня произвела, поставила, а завтра не поставила. Супермаркет так работать не может, поэтому у них часто импортные поставщики. Это основная причина. Отсюда иллюзия, что в России – в основном, импортные продукты.

Сегодня в России очень много своего продовольствия. И на витринах любого супермаркета. И качество наше очень выросло, и мы стали экспортировать много. Это, как и ГМО, очень политизированная проблема.

Просто идет нормальный товарооборот. Что-то у нас получается хорошо, что-то у других получается лучше. Ну, не будем мы делать пармезан, как делают в Италии. У нас культуры такой нет, в веках она не сложилась. Мы не будем делать вино, как французское. Ну и что? Запретить его? Но зато у нас есть масса других прекрасных продуктов, которых нет за границей. К примеру, в той же Италии, не найти сметаны, творога, простокваши, потому что итальянцы не умеют их делать. Так же как и соленых огурцов и селедки.

Безусловно, за все годы реформы быстрее растет импорт мясной группы продуктов. Потому что в советское время Россия ввозила зерно, не ввозила мясо, и это зерно неэффективно пропускала через свою скотину и получала мясо. По мере либерализации цен мы повезли сразу мясо. То есть, стали вывозить свое зерно и покупать мясо. Это нормальное международное разделение труда.

Вторая группа растущего импорта – это, безусловно, экзотические овощи, фрукты. Например, ананасы.

Кто получает сверхприбыль?

— В теории сверхприбыль от роста цен на продовольствие должна равномерно распределяться по хорошо отлаженной продовольственной цепочке - сельхозпроизводители, посредники или продавцы. На позитивно работающем рынке — это закон. И кое-где так и происходит.

Так как в России рынок работает не очень эффективно, то вполне возможно, что в наших условиях возросшие мировые цены до сельхозпроизводителей не всегда доходят или доходят не в полном объеме. В России, я думаю, производитель не получит возросшую цену. Пострадает в какой-то мере животноводство. Я думаю, что удорожание продовольственной корзины приведет к определенному сокращению потребления мяса и молока. Или к относительному сокращению, не такому быстрому росту. Это, с одной стороны, будет падение спроса, а, с другой, удорожание. И производитель животноводческой продукции может несколько пострадать.

Победа за протекционизмом

— Пока что все мировое развитие показывает, что протекционизм и изоляционизм побеждает. Что сделали все страны, столкнувшись с проблемой с прошлом году? Закрыли экспорт. Россия, Украина, Казахстан ввели экспортные ограничения. Это в большей мере популистская мера, чем экономическая. Чтобы показать населению, что мы о вас думаем и заботимся. Но что происходит, когда вы вводите экспортное ограничение? Это давно вопрос не научного анализа, а реальная практика. Ведь невозможно сегодня ввести экспортные пошлины, а завтра закрыть границы. Это длительный процесс обсуждения в правительстве, в парламенте. А раз идет обсуждение, значит, партнер уже знает, что будет введено, потому он начинает все, что можно, вывозить и выбрасывать за границу. Это приводит к тому, что экспортер продает дешевле, чем мог бы. К тому же он платит дороже за пиковые нагрузки на экспортную инфраструктуру. В этих условиях страна начинает терять больше, чем выигрывать. Потому что все равно вывозят, несмотря ни на какие ограничения. Сколько хотели, столько и вывезли. Но вывезли по более дешевым ценам, а экспортеры заработали на этом меньше. А это наши экспортеры, это наш общий с вами доход.

Экспортное ограничение вводили очень многие страны и поняли, что это абсолютно неэффективно. В этих ситуациях невозможно контролировать цены. Поэтому протекционизм играет роль спонтанной пожарной команды. Но в дальнейшем страны как-то перегруппируются, и процесс глобализации начнется опять.

Альтернатива традиционному топливу

— В мире три центра производства биотоплива. Им давно занимается Бразилия, которая производит его из тростникового сахара. В стране очень большая традиция государственной поддержки этого производства. Большие две программы в Соединенных Штатах. И еще две развивающиеся страны -Индонезия и Малайзия - попробовали производство биотоплива из пальмового масла с очень негативными последствиями для них.

Россия уже сегодня производит рапс для биотоплива. Но, если у России и есть будущее с биотопливом, то это, в основном, отходы лесного производства. У нас огромная лесная промышленность, отходы, как правило, плохо перерабатываются. Если бы начали на этом вырабатывать биотопливо, мы могли бы занять не лидирующее, но достойное место на этом рынке.

Новые виды пищевых продуктов

— Мировой океан забит сотнями миллионов тонн медуз, которых никто, кроме японцев, не ест. Это ценнейший источник протеина. Но в числе новых источников питания могут быть не только медузы. Есть более традиционные вещи. Есть недревесные продукты леса - грибы, ягоды, дичь. Это нам куда ближе, чем медузы. Это огромная культура, которую Россия плохо осваивает, огромный ресурс для продовольственных товаров не сельскохозяйственного происхождения. Они действительно очень плохо задействованы в России. Занимаются этим единицы.

Для Дальнего Востока это вообще огромный шанс, потому что там леса, огромные территории, которые как продовольственный ресурс плохо освоены. Это еще одна возможность инвестирования. Тем более, рядом Китай, Америка.

Прогнозы цен на хлеб

— Крестьянина, наверное, хлеб не очень волнует. Его волнует цена на зерно. Про хлеб не могу сказать. Цены на зерно, с моей точки зрения, уже падать сильно не будут. Цена на зерно поднялась и будет держаться в ближайшие десятилетия. Хлеб в России очень дешевый, дешевле чем в мире. В Италии платят за буханку где-то 1,5 евро. Переведите цену в рубли и поймите, как дешев хлеб в России. Это неизбежно, а не потому, что какие-то монополии в хлебопекарнях. Хлеб очень дорогой везде по сравнению с Россией, куда бы вы ни поехали, в развитом мире. Поэтому хлеб будет потихонечку дорожать неизбежно.

Но прежде будет дорожать именно зерно. Или дорожать, или останется на том же уровне. Это стране дается шанс зарабатывать еще больше.

  

Галина ФЕОКТИСТОВА, г. Уфа. Газета «Новая экономическая газета», 12-18 июля, № 28 (431), 2008