В сгущающейся атмосфере антиамериканизма даже многие образованные люди начинают думать, что во всех неудачах нашей страны обязательно виноваты американцы. С этой проблемой, пожалуй, как никто другой, знакома профессор университета «Новая школа» в Нью-Йорке Нина Хрущева, внучка Никиты Сергеевича.

Она преподает студентам журналистику Соединенных Штатов и международные отношения. На одной из встреч в клубе региональной журналистики «Из первых уст» Нина Хрущева поделилась своими размышлениями по ряду вопросов. Враг ли Америка? Существует ли в США гражданское общество? И почему американцы, которые живут в супердержаве, как и мы, так сильно от нас отличаются? Приводим ее мнение.

Свобода личности и национальная самоидентификация

Судя по сообщениям в газетах и на телевидении, складывается впечатление, что русские сегодня не хотят слышать про то, что государственная система в Америке лучше, чем в России. Особенно после 8 лет правления Буша и Чейни.

И Россия, и Америка – супердержавы либо были ими в свое время. Это, вообще-то, в современной системе ценностей не является комплиментом. Тем не менее, самоидентификация американцев, американизм в Америке все-таки «работают» лучше, потому что в основном не идут в разрез со свободой личности. На этом я хочу заострить ваше внимание. А в России, по-моему, свобода личности и патриотизм часто противопоставляются. В Соединенных Штатах есть интересный документ – Закон о правах. Там черным по белому много раз написано, что свобода личности всегда намного выше, чем государственность.

У меня такое впечатление, что национальная самоидентификация в России не сопутствует свободе личности, а противопоставляется ей. То есть или одно, или другое. А в Америке свобода личности и национальная самоидентификация каким-то образом сосуществуют.

Я дам два самых простых определения этих двух терминов. Свобода – это когда давление одних на других сведено к минимуму. А о национальной самоидентификации мне нравится определение Юрия Сенокосова, философа: «Поиск нацией тождества по отношению к самой себе».

Быть Византией – современная русская идея

Сейчас муссируется идея о том, что России будет сильна и поэтому успешна. Но вообще-то, правильнее звучит идея: страна успешна и поэтому сильна. И, опять же, исключая годы Чейни и Буша, исключая до этого годы маккартизма, в основном Америка следует именно этой формуле. То есть, в первую очередь она успешна, а во вторую сильна.

Глядя на Россию сегодня, можно подумать, что она в 2008 году вдруг превратилась в Византию с супермаркетами и «Мерседесами». Судя, например, по телевизионным передачам, по разговорам с некоторыми людьми. То есть, складывается впечатление, что империя Византия – это наше прошлое и одновременно наше будущее. Византийская православная религия, Третий Рим – это правильная религия. Направлено против западного декаданса. С моей точки зрения, это и современная русская идея.

Если вы спросите американца, кто он такой, он никогда не скажет: «Я американец», потому что «я американец» практически ничего для него не значит. Это значит, я армяно-американец, или я украино-американец, или я афро-американец, или я русско-американец, или сомали-американец и так далее. В общем, здесь единство индивидуального и общего проявляется в этом сочетании «нация и государство», когда национальность не препятствует тому, чтобы всем определяться как гражданам Америки, американцам.

Жизнь человека проходит в нации и государстве, в этой современной системе, которая возникла примерно 200 лет назад, после того, как все империи стали рушиться. Я думаю, что и это скоро пройдет. Европейский союз как раз пример тому, что нации-государства начнут сливаться в какие-то другие категории.

Жизнь человека принадлежит трём сферам. Индивидуальная – это семья, дом и так далее. Вторая – общественное пространство. Все знают, что это такое, но я приведу самые простые примеры. Если вы не выворачиваете лампочку в подъезде, то, значит, вы живёте ответственно в социальном пространстве. Если вокруг частного дворца, которых в России сейчас огромное количество, нет канавы, а плавают лебеди, то это социальное пространство, которое человек из личного переводит в социальное, и таким образом всем становится хорошо. Известно, что в Соединенных Штатах безумное количество бездомных людей. Ни одна система не идеальна, а американская подавно. Там это происходит от той же свободы личности. То есть, если ты не выжил в этой страшной социально-экономической системе с её законами и порядками, то человек теряется.

Третье пространство – это государственное поле. Разница между Америкой и Россией с моей точки зрения в том, что в России институты управления подчинены технологии управления. То есть, институт власти может быть каким угодно, но он оперирует в рамках той культуры, в которой он вырос.

Я хочу привести несколько примеров о свободе личности, об индивидуальной свободе и национальной самоидентификации.

Книга Бориса Акунина «Статский советник» заканчивается тем, что индивидуальная мораль довлеет над общественной пользой. То есть Эраст Фандорин отказывается служить государству, потому что незачем бороться с терроризмом, создавая собственных террористов. К сожалению, Никита Михалков решил сделать фильм из этого. Пойдя навстречу Никите Михалкову, нашему главному идеологу современной Византии, Акунин переписал конец. В итоге фильм заканчивается исключительно хорошо для государства, то есть Фандорин решает, что он остается на службе. Его индивидуальная мораль подвергается тестированию и, в конце концов, герой выбирает государственность, национальную идентичность. Один из героев, князь Семен, говорит, что мы тут наигрались с Западом, а нечего с ним играть. Вот Византия, и этим мы должны гордиться, и будем поступать жёстко и даже жестоко, и будем делать все, что служит нашим интересам. Фандорин не соглашается с этим, но, тем не менее, служит.

Вот такой пример. С моей точки зрения, очень важный. Именно этим противопоставлением: или национальная идентичность – или свобода личности. Другого варианта (и служение государству, и свобода личности) совершенно не существует.

Другой пример. Я написала книгу о Владимире Набокове и русской политике и опубликовала статью в «Ведомости» о том, как «Лолита» принимается в Китае. Один из отзывов читателей был совершенно невероятным. «Набоков – эстет, потрясающий писатель. Он уехал из этой ужасной страны, чтобы спасти искусство. Он был аристократ и замечательный человек. А Никита Хрущев был мужик-убийца». У каждого свое мнение. Наверное, будучи в сталинской системе Хрущев, естественно, участвовал в чём-то, в чём всем приходилось участвовать. Я не спорю. Дальше читатель пишет: «Нина Хрущева – внучка этого мужика». Тоже правда. «Кто ей разрешил писать про Набокова. И как её вообще пустили в Америку?». То есть, в понимании этого человека, откликнувшегося на мою статью, категории «свобода» и «несвобода» очень своеобразные. Свобода чем интересна? Что в рамках её нельзя «не пустить». И запретить или разрешить нельзя. Этим свобода и интересна. Замечательно, что это говорит человек, который думает о себе как о либерально мыслящем индивидууме, который любит Набокова. А Набоков был индивидуалистом и считал, что любая система, которая диктует людям, о чём им писать, а о чем не писать, не имеет права на существование.

И последнее, что я хотела сказать. Это не то, что Россия должна быть как Америка. Она совершенно не должна ей уподобляться. Но всё-таки России свойственно что-то перенимать периодически у разных западных стран, а потом считать, что на самом деле мы не Запад, а что-то другое. Я не знаю, что будет в США после выборов. Если выберут Маккейна, то вообще ничего хорошего не будет. А если выберут Барака Обаму, неизвестно, что будет, потому что такого вообще никогда не было, чтобы афро-американец становился американским президентом. То, что Америка пришла к этому, уже само по себе показывает, насколько она способна обновляться.

Я, может быть, большой оптимист. Думаю, что будущее за Обамой. Это позволит измениться международным отношениям, станут другими отношения с НАТО и так далее. Из всех кандидатов Барак Обама – единственный кандидат, который умеет разговаривать. Причем, не только с теми, кто сидит рядом с ним, а вообще с разными людьми.

Если Россия хочет иметь национальную идею, быть сильной страной, супердержавой, то, с моей точки зрения, у неё нет другого выхода, кроме как стать правовым государством с общественными институтами, не подконтрольными власти. Потому что иначе мы останемся в Византии. Хочу напомнить, что Византия развалилась в 1453 году, то есть почти 600 лет назад. Развалилась она оттого, что не умела и не хотела меняться.   

Галина ФЕОКТИСТОВА, Г. Уфа. ИА «Уфа-Информ» 27 августа 2008 г