Нанотехнологии из области досужих разговоров высоколобых ученых переведены в область экономической практики государства. Все уникальные разработки, которые обычные гении-изобретатели носили с собой на протяжении жизни и никак не могли внедрить в производство, теперь можно продать с большой прибылью. Отныне то, что по праву носит приставку "нано-", одобряется и даже финансируется. Как выполнить вполне реальную задачу по переводу экономики России за 13 лет на новые рельсы, интернет-газете "БАШвестЪ" рассказывает генеральный директор государственной корпорации РОСНАНО Леонид Меламед.

- Леонид Борисович, уже год, как правительство создало госкорпорацию и перечислило ей 130 миллиардов рублей на развитие этого направления. Однако не всем до сих пор понятно, что же такое нанотехнологии?

- Это технологии, основанные на эффектах, проявляющихся на межатомном уровне. Физики выяснили, что в промежутке между атомами и макровеличинами, какими является обычный мир, существуют структуры, выстроенные в кристаллической решетке либо в виде очень больших органических молекул. Вот они и являются носителями уникальных, так называемых квантоворазмерных эффектов. В конце 1950-х годов нобелевский лауреат Фейнман предположил в своей лекции, что "там, внизу, еще много места", но тогда манипулировать отдельными атомами и молекулами никто не умел. И так было до изобретения соответствующей измерительной техники: зондовых и туннельных микроскопов, - тогда появилась возможность "захватить" отдельные атомы, перенести и поставить в другое место. Так что вернее будет говорить об универсальном методе, который кладется в основу очень широкого перечня различных технологий. Например, от Drug deliver или адресной доставки лекарств в медицине до обширного класса материалов с уникальными свойствами.

- Почему именно сейчас в стране взяли курс на максимально широкое применение нанотехнологий?

- Открылись такие перспективы для получения невиданных до сих пор свойств с очень богатой комбинаторикой, что упускать шансы просто преступно. Развитые страны, лидирующие в этой области, достаточно давно вкладывают в эти исследования миллиарды долларов. Причем, вложения частных корпораций намного превосходят инвестиции правительств. И я замечу, что хотя наша страна находится в конце списка из 19-ти стран в области хай-тека, но речь идет все-таки о мировых лидерах.

- Получается, что у России довольно светлые наноперспективы?

- Предполагается, что к 2014 году 17 процентов всех произведенных на земном шаре товаров будут обладать важными свойствами, определяемыми именно нанотехнологиями. А это уже серьезная вещь. По сути, речь идет о научно-технической революции.

- Нашей стране опять придется довольствоваться ролью догоняющего? Как это будет происходить, с нашей-то медлительностью?

- Уже выделены и будут выделяться более чем солидные деньги. Они идут по двум направлениям. Первое - через Минобрнауки, Роснауку, профильные академии наук, РФФИ - то есть, те организации, которые связаны с научными фундаментальными и прикладными исследованиями. Это примерно пять миллиардов долларов, 20 процентов которых пойдет на создание лабораторного и промышленного оборудования. Второе направление - государственная корпорация РОСНАНО.

- А как будут тратиться те деньги, которое правительство внесло в вашу госкорпорацию в качестве имущественного вклада? Не совсем понятна роль РОСНАНО.

- Наша миссия - содействие реализации правительственной политики по вхождению России в число мировых лидеров в области нанотехнологий. Почему содействие, а не реализация? Потому что мы все-таки не ведем исследования, не делаем открытия, мы - за коммерциализацию, за производство той самой конкурентоспособной продукции, которая создается с использованием всяческих "наноэффектов". Сейчас начала действовать федеральная программа развития наноиндустрии до 2015 года, по итогам которой мы ожидаем производство товаров на три триллиона рублей. К тому времени, по нашим прогнозам, Россия займет примерно три процента глобального рынка нанопродукции.

- Но как этого добиться? Вы же не будете просто платить деньги изобретателям и пытаться продать их открытия массовому производителю, чтобы он поставил их на конвейер?

- Мы решили, что порядка 800 миллиардов рублей на восемь лет надо вложить в основной капитал - в здания, сооружения, оборудование и прочие вещи. Причем, на каждый государственный рубль следует привлечь семь рублей частных инвестиций. Вот так мы планируем потратить 100 миллиардов. Остальные деньги пойдут на устранение барьеров. Каких? В СССР действовал Госкомитет по науке и технике, который собирал всю информацию о новейших достижениях, анализировал, экспертировал и отправлял адресатам. По крайней мере, ученые и производители были в курсе всех новинок и открытий. Мы теперь решили создать подобные центры, которые бы дали возможность разработчикам, производителям и всем, кто захочет, иметь доступ к такой информации. Другой инфраструктурный компонент, которым мы занимаемся, это законодательная среда. Она у нас скорее антиинновационна. Есть проблемы во всех слоях, начиная от ГОСТов, СНИПов и прочих вещей, которые сильно препятствуют появлению новой продукции, заканчивая общими законами, которые не создают достаточных стимулов и льгот для инновационной деятельности.

- Спустя почти год работы у вас на выходе пока виден только один проект, почему так неторопливо?

- Первый, но серьезный - это строительство предприятия по производству асферических оптических элементов. Объем мирового рынка, насколько я знаю, за 2007 год - 7,5 миллиарда евро. Но мы претендуем на так называемый сегмент премиум-класса. В финансируемом нами проекте речь идет о технологии прецизионной механической обработки, когда с помощью резца можно снимать нанометры. Это коснется линз, начиная с профессиональных аппаратов и заканчивая гигантскими зеркалами для телескопов, спутников и прочего.

К сожалению, несмотря на то, что мы на протяжении последних девяти месяцев говорим, что не финансируем научно-исследовательские разработки, а занимаемся только коммерциализацией, подавляющее количество заявок называется "дайте денег на исследования, а потом, может быть, что-то и получится". Обнадеживает лишь то, что сначала в РОСНАНО поступали только десять процентов заявок, где проекты заканчивались конечным производством, а сейчас - 29 процентов.

- И все-таки для обывателя термин "нанотехнологии" остается чем-то из "Звездных войн". А в практическом плане во что это выльется?

- Все гораздо проще, чем вы думаете. Если брать перспективы нанотехнологий, сегодня опросы в Западной Европе людей на улице довольно точно показывают, чего они ждут. Первое, как ни странно, это самоочищающиеся поверхности в быту, в производстве и на улице. Второе - это медицинское применение. Прежде всего, это адресная доставка лекарств в клетки, потом - создание разного рода биосовместимых тканей и антибактериальных вещей. Третье, наверное, наноэлектроника, где размеры деталей от 90 нанометров и меньше. Кроме этого, есть то, о чем люди широко не говорят, но то, что знают промышленники. Это широчайший класс совершенно новых материалов - те же углепластики, композитные материалы, которые обладают прочностью, превышающую сталь, но при этом остаются намного легче.

  

Денис БОРОДИН, г. Уфа. Интернет-газета "БАШВестЪ" 10 сентября 2008 г