Сергей АЛЕКСАШЕНКО

Экономист

Кризис - это не единомоментное событие, это не атомный взрыв, который шарахнул, а потом до всех доходят его последствия. Экономический кризис – это процесс. Он может быть коротким, он может быть длительным, но это процесс. Мне кажется, что Россия находится в самом начале кризисного процесса. У нас только сформировались, выявились, вышли на поверхность болевые точки, на которые теперь мы будем обращать внимание, за которые нашему населению придется расплачиваться… Вот об этом я и хочу поговорить.

Когда проходит эйфория

Возникший мировой кризис, безусловно, оказывает влияние на российскую экономику. Более того, события, развернувшиеся в США и в Европе, послужили определенным триггером (спусковым крючком) для того, чтобы кризисные процессы пошли дальше.

Что проявилось в России, в российской экономике? Это две проблемы. Об одной было известно давно. О ней говорили последние 10-30 лет. Это зависимость советской или российской экономики от цены на нефть. Когда в начале этого года она с 80 долл.США за баррель скакнула за 100 долл.США, а потом и 120 долл.США, и 140 долл.США. Все были в эйфории. Я, честно говоря, сам пропустил момент, когда выяснилось, что бюджет Российской Федерации балансирует в ноль при цене на нефть 70 долл.США за баррель, хотя раньше эта цифра составляла 38-40 долл.США. И, честно говоря, есть все основания предполагать, что нефть продолжит свое снижение вплоть до 50 долл.США за баррель, а, может быть, до 40 долл.США. Рынок нефти как-то быстро сдулся…

Все это говорит о том, что наш федеральный бюджет не досчитается существенной части своих доходов. Это ставит российские власти, правительство, всю экономику в очень сложное положение. Объем расходных обещаний правительства, которые уже были даны, достаточно велик. Последние 2-3 года шла какая-то безудержная гонка расходных обещаний

Что будет делать власть в этой ситуации? Тем более случился финансовый кризис, нужно поддерживать банки, нужно поддерживать какие-то отрасли экономики... Получается, что возникшая проблема будет достаточно болезненной для нас. А если добавить ко всему, что у нас в экономике, вроде бы, намечается, как минимум, снижение темпов роста, то, соответственно, и поступления от налогов в бюджет будут идти не так быстро.

Вторая проблема относительно новая. Она очень остро проявилась сейчас, хотя говорить о ней стали еще в конце весны 2007 года. Это рост корпоративной задолженности внешнего долга российских банков и компаний. За последние три года их внешний долг вырос в 5 раз и по данным на 1 октября этого года практически сравнялся с объемом золотовалютных резервов страны. Выяснилось, что если единомоментно нужно заплатить весь внешний долг, и банки и компании придут к Центральному банку РФ покупать валюту, то у него после этого ничего не останется – ни своих, ни «минфиновских» резервов, все нужно будет продать…

Никто всерьез не рассматривал плохих сценариев. Выясняется, что была эйфория ожиданий, когда все считали, что это благоденствие будет продолжаться вечно. Но тут случился мировой финансовый кризис, и деньги на рынке занять просто невозможно никому. Не потому, что российские компании плохие. Не потому, что у них плохие финансовые показатели. А просто развитые банки понесли большие убытки.

Нас ждет много интересного

Денежные потоки банков и компаний просто не позволяют гасить долги, которые приходятся по сроку. С этим связано решение отобрать у Центрального банка часть валютных резервов и фактически заплатить внешний долг за российские банки и компании. Это психологически влияет на многих инвесторов.

Меры поддержки, которые предприняли российские власти в последний месяц – с 20 сентября до настоящего времени банкам было предоставлено уже 1,5 трлн. руб., - привели только к тому, что банки взяли эти 1,5 трлн. руб., пришли в Центральный банк и купили валюту. То есть, эти деньги никуда не пошли, ни на какое кредитование экономики, ни на какие платежи. Просто банки тупо взяли все эти деньги, принесли в Центральный банк и закупили у него валюту. С этим связано резкое снижение валютных резервов страны в течение сентября-октября. Треть валютных резервов оказалась в течение месяца потерянной. Сейчас у нас еще есть примерно 150 млрд. долл. внешнего долга, который нужно погасить до конца следующего года.

А еще наши власти умудрились возбудить население, которое начало нервничать и массированно говорить о грядущей девальвации. Произошел всплеск потребительской активности. Население побежало в обменные пункты, курс доллара вырос существенно выше официального. И тут, как говорится «до кучи», доллар резко укрепился по отношению к евро.

Если моя гипотеза о том, что мы находимся в самом начале кризисного процесса, верна, это означает, что эти явления будут нарастать, и нас ожидает много интересных событий в ближайшие полгода.

Общий прогноз мировых экономистов, Международного валютного фонда сводится к тому, что весь следующий год будет очень тяжелым. В лучшем случае кредитный кризис на рынках Европы и Америки закончится в следующем году. Причем, пик придется на третий квартал. Только к началу 2010 года кредитные рынки начнут восстанавливаться. Если этот сценарий оправдывается, то это означает, что в следующем году российской экономике будет очень тяжело.

Я пока далек от мысли о том, что кризис 2008-2009 года завершится какими-то потрясениями, как это было 10 лет назад. Это другая болезнь. Не будет эпицентра, яркой точки, после чего можно будет говорить о том, что приняты все лекарства. В 1998 году одна из болезненных мер, которые были предприняты, - девальвация, на существенный сектор российской экономики оказала благотворное влияние, потому что позволила фактически закрыть внутренний рынок для импорта и начать внутреннее производство. Уже в декабре 1998 года экономика начала расти, дышать. Сейчас такого лекарства, которое может изменить весь тренд, к сожалению, не существует. Поэтому надо сокращать потребление, расплачиваться с долгами до того момента, пока все не выплатим все. Ну или пока рынки не откроются и нам снова дадут в долг.

Время расплачиваться за ошибки

Как себя поведет государство пока непонятно. Есть угроза такой «мягкой» национализации. Пока мы можем сказать только об этом. К сожалению, для всех нас российское государство пока не продемонстрировало своих способностей внятного хорошего бизнесмена. То есть, ни один из бизнес-проектов, которые реализует государство, пока не увенчался успехом. Но государство уже пошло по этому пути. К сожалению, пока один – ноль в пользу гипотезы предстоящей национализации.

Для меня, честно говоря, является загадкой, почему наши экономические министры никак не реагировали на изменение ситуации раньше. На все то, что я рассказывал им год назад и пол года назад. Они смотрели непонимающим взглядом и говорили: «Да ладно, не волнуйся, все будет хорошо».

Сейчас ситуация плохая. Одного магического рецепта ее разрешения не существует. У меня есть подозрение, что наши власти этого не понимают. Меня приглашали пару раз в Министерство экономики РФ посоветоваться, узнать, что я думаю. Но после того как я им сказал, что я думаю и что надо делать, меня больше не приглашали. Видимо, это не вписывается в общую концепцию.

А что бы я посоветовал?

Первое. Я бы всерьез занялся ревизией бюджетных обещаний. Я не говорю, что надо сократить бюджетные расходы, но их надо пересмотреть и переоценить: нужно ли нам в этот период именно на эти цели тратить деньги. На мой взгляд, есть вещи, с которыми сейчас точно можно повременить. При этом сэкономленные деньги можно потратить на другие проекты, которые окажут больший эффект на нашу экономику. Например, то же строительство дорог. С одной стороны, это загружает местную промышленность стройматериалов, с другой стороны, если построить хорошие дороги, то люди начнут жечь меньше бензина и керосина. Можно вложиться в ту же систему здравоохранения, образования.

Второе. Я бы более интенсивно подошел к контролю над банками. Очевидно, что банков, которые нужно было бы прикрыть, больше чем четыре. Когда выясняется, что практически каждый из этих банков погорел на том, что брал деньги взаймы на два года, а вкладывался в проекты, рассчитанные на 10 лет, и при этом Центральный банк РФ не мог этого не видеть… мне кажется, что у нас что-то не в порядке с банковским надзором. В этом направлении, по моему мнению, и нужно действовать. И чем быстрее, тем больший эффект будет получен.

Третье. Я бы прекратил выдавать деньги и банкам, и компаниям. Считаю, что кризис – это время, когда нужно расплачиваться за свои ошибки. Если компании и банки делали ошибки, если проводили неправильную стратегию, то владельцы этих бизнесов должны терять свой бизнес или делиться, чтобы приходили другие акционеры. Но желательно, чтобы это было не государство.

Кроме того, сейчас очень хороший момент для того, чтобы сделать структурный маневр и открыть дверь прямым иностранным инвестициям, пустить на российский рынок иностранных инвесторов, чтобы они занимались здесь делом.

Это главное, что я могу посоветовать. И напоследок. Есть кризис как латинская буква V – упал, оттолкнулся и пошел вверх. А есть кризис другой – упал, ползешь, а потом медленно поднимаешься наверх. Мне кажется, что у нас сейчас кризис второго типа. Я не говорю, что может быть намного хуже, когда мы можем остановиться и долго не подниматься. Предсказать, к сожалению, ничего не могу, но я пока не вижу оснований считать, что в следующем году мы пройдем нижнюю точку кризиса.

Из выступления в Клубе региональной журналистики «Из первых уст» 23 октября, Москва

  

Ольга БОГДАНОВА, г. Пермь. Газета «Новый компаньон» от 11ноября 2008