Экономисты говорят, что сосчитать можно все. Иногда даже то, что и считать не обязательно. Например, какой прок народному хозяйству страны от количества улыбок на лице её среднестатистического гражданина в календарные сутки, или тяжелее ли были понедельники в июле или декабре? Все уже привыкли к тому, что экономисты бесцеремонно внедряются в смежные и не очень дисциплины, прямо или косвенно влияющие на процесс зарабатывания денег: социологию, психологию, медицину. В погоне за высокими показателями рентабельности ученые добрались и до такой сокровенной, и совершенно абстрактной человеческой категории, как счастье.

Чтобы начать изучать столь аморфный объект следовало условиться в определениях. Что же такое счастье, и по каким критериям его оценивать. Профессор экономики Екатерина Журавская академический директор Центра экономических и финансовых исследований и разработок совместно с Сергеем Гулиевым, ректором Российской экономической школы решили последовать примеру западных коллег и исследовать счастье как некую категорию.

В ряде стран Европы, в том числе и на территории постсоветского пространства был проведен социологический опрос. Вопрос, который задавали ученые, звучал так: «В общем и целом, учитывая все факторы, насколько вы удовлетворены своей жизнью в настоящее время?». Исследования показали, что счастье людей не всегда находиться в прямой зависимости от их материальной обеспеченности.

Факторов влияющих на счастье довольно много. Это, прежде всего экономические показатели: ВВП на душу на селения, инфляция, безработица и др. Однако результаты исследования показывают, что уровень счастья людей зависит не только от них. К примеру, уровень ВВП на душу населения влияет на счастье положительно лишь до определенного уровня развития.

Ученые назвали это парадоксом Истерлина, который еще в 1974 году предположил, что в течение жизни люди не становятся счастливее, даже если их доход повышается. Люди склонны сравнивать себя с другими, и когда доходы растут – повышаются и потребности, так что всегда остается некоторая неудовлетворенность жизнью. Аргентинский экономист Рафаэль ди Телла, утверждает что «Высокий доход не является ключевым фактором достижения счастья. В реальной жизни счастливее оказываются те люди, которые работают меньше. Мы тратим слишком много времени на работу и слишком мало времени проводим с друзьями и семьей. Теория о том, что счастье прямо пропорционально доходу, не верна».

На самом деле, экономисты счастьем интересуются не так долго, чтобы говорить об устоявшихся теориях. К примеру, новое исследование, предпринятое экономистами из Пенсильвании Бетси Стивенсоном и Джастином Вулферсом, опровергает «парадокс Истерлина». По их данным, когда страна начинает богатеть, ее жители становится счастливее. Экономисты обработали данные социологических опросов населения об удовлетворенности жизнью за последние 30 лет, причем в гораздо большем числе стран, чем это сделал Истерлин.

Кстати, Россия тоже некоторым образом может служить иллюстрацией тезиса, что рост благосостояния страны положительным образом влияет на душевное самочувствие ее граждан. Так, по данным мартовского опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), за последние 10 лет в России доля счастливых возросла с 60% до 77%, а несчастливых – сократилась с 25% до 15%. В этот же период наша страна демонстрировала невиданные темпы роста экономики (по данным Минфина РФ с 2000 года ВВП вырос более чем в 6 раз и составляет на душу населения около 12 тысяч долларов США).

Что касается личного достатка россиян, то он также «подстегивает» удовлетворенность жизнью. По данным ВЦИОМ, среди опрошенных, считающих себя материально обеспеченными, подавляющее большинство ощущают себя счастливыми (94%), тогда как среди бедных таковых только половина (53%).

Исследования показывают, что и в других странах с переходной экономикой линии роста ВВП и счастья фактически абсолютно идентичны. Однако имеются и контр-примеры. Болгария, Хорватия, Чехия, Кыргызстан, Польша и Румыния не наблюдает положительной динамики в уровне счастья, а уровень ВВП растет! И есть такие страны, как Азербайджан, Босния, Грузия, Венгрия, Македония и Сербия, где линия счастья в графике снижалась, в то время как уровень ВВП рос. Эту тенденцию можно объяснить вооруженными конфликтами, в которых участвовали данные страны, хотя Венгрия на протяжении всего переходного периода жила в мире, но, тем не менее, уровень счастья населения в ней постоянно падал. Может быть, дело в уникальности Венгрии, ведь даже в социалистические времена, это был регион с самым большим уровнем вторичной занятости и в тоже время с самым высоким количеством самоубийств.

Но ученные не просто изучают то, от чего зависит счастье и как экономическая политика может на него влиять. Целые группы экономистов и экономических психологов сейчас работают над тем, чтобы создать метрику счастья. По слухам, новый президент Франции, Николя Саркози фактически осуществил этот проект. И вместо того, чтобы мерить пресловутый ВВП, во Франции в скором будущем будут мерить счастье. Почему это сделал Саркози? Наверное, понятно. Французы ведь о качестве жизни, знают больше, чем кто-либо другой на этой планете.

Но счастье изучают не только на Западе. Вездесущие китайцы уже в 2006 году ввели так называемый «индекс счастья» (The Happiness Index). Он изменяться в зависимости от уровня жизни, зарплат, состояния окружающей среды, социальной гармонии, инноваций и других факторов. Чем лучше ощущают себя китайцы, тем выше индекс.

В контексте этого ноу-хау, наверное, лучше было бы считать качество жизни в уровне счастья, нежели в ВВП с ВНП. Ибо гласит же народная «мудрость» - не в деньгах счастье, а в их количестве.

  

Тимур ГУСАЕВ, г. Махачкала. Журнал "Деловой Мир Дагестана" №11, ноябрь 2008 г