Ситуация в российской экономике требует серьезного осмысления. Прогнозы ее развития, которые еще два-три месяца назад давали руководители самого разного уровня, не оправдываются. В этой ситуации хорош трезвый анализ эксперта, во-первых, хорошо знающего систему изнутри, во-вторых, не связанного с ней контрактными и иными обязательствами, и, наконец, оперирующего проверенными данными. Этим критериям, на наш взгляд, вполне соответствует Сергей Алексашенко.

Справка:

Известный российский экономист был первым заместителем председателя правления Центрального банка России в 1995—1998. Выпускник экономического факультета МГУ, кандидат экономических наук. В 2000-2004 годах – заместитель генерального директора и управляющий директор холдинга «Интеррос», курировавший вопросы стратегического планирования. С 2004 года президент компании «Антанта Капитал», специализирующейся на торговле низколиквидными акциями. С апреля 2006 по апрель 2008 года – управляющий директор, руководитель представительства инвестиционного банка Merrill Lynch в Москве. Автор книги «Битва за рубль».

«Кризис закончился!»

С такого парадоксального, на первый взгляд, утверждения Сергей Алексашенко начал свое выступления на семинаре Клуба региональной журналистики в Академии народного хозяйства при Правительстве РФ. По его мнению, состояние кризиса – это «когда у вас ломается одна тенденция, а вторая еще не сформировалась». Иллюстрацией этого может служить ситуация в России, где до сентября прошлого года была устойчиво «повышательная» тенденция: росло все – экономика, золото-валютные резервы, профицит бюджета, зарплаты, а также овощи и злаки. С сентября все начало ломаться и никто не понимал, что будет происходить дальше. Это спровоцировало паническую реакцию властей, которые раздавали и всем деньги, чтобы в результате, раздать 20 процентов ВВП. Сергей Владимирович уточнил порядок цифр и понятий: «Еще один бюджет раздали на поддержку экономики, вот это и был кризис потому, что никто не понимал что будет дальше».

-- К концу года основные параметры экономики уже сформировались, -- продолжил Сергей Алексашенко, -- стало понятно, что российская экономика впервые в постсоветской истории попала в состояние рецессии. Для западных экономик в этом нет ничего удивительного, они с определенной периодичностью, примерно раз в десятилетие демонстрируют спад разной степени тяжести. Для России никто не мог предсказать какой он будет глубины и какие отрасли будут подвержены спаду больше всего. Многие наши чиновники год-полтора назад говорили, что наша экономика уже не зависит от нефти, она растет опираясь на внутренний спрос. Сегодня мы воочию можем наблюдать насколько велика зависимость российской экономики от экспорта сырья.

По информации Сергея Алексашенко к середине прошлого года когда цены на нефть достигли своего максимального уровня 93 % экспорта по стоимости составляли нефть, газ, металлы, древесина и первичная химия. На оставшиеся семь приходилось все остальное – вооружение, трактора, зерно, «Жигули» и «Камазы». В цепочке мировой экономики Россия застолбила место в самом ее начале – производя сырье и продавая его. Затем его перерабатывают и в конце-концов мы закупаем товары и продукты которые не можем производить сами. Когда цены на сырье упали выяснилось, что экспорт сократился на треть, промышленное производство упало на 10 %, грузовые перевозки на 30 %, производство электроэнергии, которое хорошо коррелируется с экономической активностью, снизилось на 9 %.

-- Стало понятно, что российская экономика вышла в принципиально иное состояние, -- комментирует цифры Сергей Алексашенко, -- федеральный бюджет исполнился за декабрь с большим дефицитом, пока нельзя уверенно сказать виноваты ли в этом традиционные «сверхрасходы» декабря. Понятно, что очень сильно упали налоги, не только экспортные доходы и пошлины, но и налог на прибыль, НДС. Такое состояние экономики будет наблюдаться достаточно долгое время, можно называть его депрессией или рецессией в которую мы попали. На самом деле ничего кризисного в этом нет, теперь по прошествию двух-трех месяцев будет появляться все больше данных, позволяющих рисовать картину состояния в котором находится наша экономика. Этот период будет отличаться тем, что никаких взрывных или ярких событий перелома тенденции к худшему не намечается.

Сергей Владимирович посоветовал не ожидать того, что кто-то – Обама в Америке, Трише в Европе, Вен Дзе Бао в Китае, Путин у нас примут решение после которого экономика резко пойдет вверх. Он считает, что проблем в экономике – американской, европейской, китайской очень много, их будут решать долго, последовательно, медленно, а по многим из них решение непонятно.

-- В Америке всерьез ведутся разговоры о национализации крупнейших банков – City Bank и Bank of America, -- рассказал Сергей Алексашенко, --масштабы государственной помощи этим банкам настолько велики, что общественное мнение стало спрашивать: «А какого черта мы даем деньги нынешним акционерам? Если нужно спасать банки давайте лишим акционеров собственности – передадим их имущество государству». Для такой либеральной страны как Америка, которая никогда не знала, что такое госсобственность в таких масштабах как у нас или даже в Европе – это идеологический кризис. Легко сказать «давайте национализируем City Bank», а как им потом управлять? На основе каких критериев, а самое главное после того как национализируют банк, сколько денег ему нужно дать, чтобы он выжил? Спасли City Bank и Bank of America, а что дальше, кто следующий? J. P. Morgan и Wells Fargo? За ними по списку идут следующие, это системный кризис, и пока нет ответов ни в Америке, ни в Европе. Лучше других держится Китай – рецессия по-китайски означает, что темпы роста экономики снизились с 12 % до 6-8 %, а премьер Вен Дзе Бао пообещал в Давосе 9 % на 2009 год.

Курсоглиссадная система и посадочный коридор

С курсом рубля по мнению господина Алексашенко не будет происходить ничего хорошего, хотя что понимать под хорошим -- рост или падение, он не объяснил. Последствием резкого сокращения российского экспорта стало возникновение большого дефицита платежного баланса. Объяснив, что по этой статистической таблице можно понять, сколько валюты из страны уходит, а сколько приходит Сергей Владимирович рассказал о некоторых его особенностях. Платежный баланс страны делится на две части: текущие и капитальные операции. Первые включают в себя экспорт-импорт товаров и услуг, проценты, зарплата и трансферты; вторые – предоставление или погашение долгов. В результате у баланса по определению должен быть ноль, но если появляется дефицит в дело идет валютный резерв ЦБ, который при недостатке валюты в экономике продает ее, а при избытке – покупает. На протяжении последних лет Центробанк активно наращивал резервы, теперь он с гораздо большей скоростью их тратит, и самое печальное, что ему предстоит их тратить и дальше.

-- У ЦБ сейчас очень непростая задача потому, -- сочувствует бывшим коллегам Сергей Алексашенко, -- платежный баланс России на 2009 год очень укрупненно выглядит следующим образом. Начнем с капитального счета: российские банки и компании должны погасить долговые обязательства примерно на 130-150 млрд $. Какую-то часть, очень маленькую им возможно удастся рефинансировать или взять в долг по новой, но будем считать, что 130 млрд $ из России уйдут. Кроме того, на оставшийся долг, который составляет на начало года около 500 млрд $ нужно выплатить проценты – будем считать 6-7 %, это еще 35-40 млрд $ на обслуживание долга. Далее традиционно отрицательный баланс по услугам – туристические поездки и зарплатам, где наша страна больше тратит чем получает. Сделать с этим ничего нельзя, невозможно уменьшить процентные платежи, в лучшем случае, россияне будут реже ездить отдыхать за границу. Но даже если поездки сократятся вдвое это повлияет не сильно, не станут меньше получать и иностранцы, которые здесь работают. Итог – по этим операциям Россия должна заплатить около 180 млрд $.

В классических схемах этот дефицит компенсируется за счет сальдо торговых операций – экспорт минус импорт. Но Сергей Алексашенко привел неутешительные цифры – в декабре экспорт превышал импорт на 1,8 млрд $, на эту сумму. Путем нехитрой операции умножения на 12 месяцев мы получаем, что размер компенсации составит примерно 20 млрд $ в год. Это означает, что из своих 450 млрд $ резервов на конец года ЦБ должен будет потерять как минимум 160 млрд $, то есть больше трети. Повлиять на эту ситуацию Правительство РФ может уменьшая импорт, путем административных ограничений, повышением пошлин или девальвации – сделать зарубежные товары дороже путем ослабления рубля.

-- В прошлом году наш импорт составил 292 млрд $, -- рассказал Сергей Алексашенко, -- чтобы компенсировать потерю валютных резервов в 160 млрд $ его нужно сократить практически вдвое. В российской истории был такой период – 1998 год, но тогда рубль обесценился в три раза. Это не означает, что сейчас для сокращения импорта вдвое сейчас нужно сделать то же самое, но если при этом опираться только на девальвацию – она будет очень сильной. ЦБ находится в состоянии, когда с одной стороны нельзя допустить сильного падения рубля, а с другой – значительной потери валютных резервов. Можно не давать деньги банкам, чтобы те не покупали валюту, но тогда банки будут кричать, что у них нет рублей и они не могут проводить платежи в экономике.

Сергей Владимирович считает неправильной возродившуюся практику объявления валютных коридоров. По его мнению, в кризисной ситуации «любое заявление властей, о том, что они ставят границы и будут защищать их до последнего рубля тут же провоцирует желание проверить насколько эта решимость сильна. А как известно, шантаж хорош тогда, когда вы готовы его исполнять». В качестве примера господин Алексашенко привел ситуацию января, когда перед объявлением валютного коридора сложилось кратковременное затишье, так как у банков, после совершения налоговых платежей, не было рублей. В той ситуации ЦБ было бы правильнее сказать «мы вообще отпускаем рубль -- на рынке сложилось равновесие». Вместо этого председатель Центрального банка Сергей Игнатьев объявляет коридор и говорит, что будет держать его в течение нескольких месяцев. Очень скоро бивалютная корзина вплотную подошла к объявленной стоимости, после чего вице-премьер Игорь Шувалов сказал, что «этот курс будет дастигнут уже через две недели». Подобная несогласованность действий рождает дополнительное раздражение и недоверие, а тактику валютных коридоров следует признать не слишком эффективной.

Долги плохие и отвратительные: вопросы и ответы

-- В 2009 году ожидается рост неплатежей по ипотечным кредитам. Какие меры в связи с этим могут быть приняты правительством?

-- За счет бюджета через Агентство по ипотечному и жилищному кредитованию будет предоставляться отсрочка, тем кто не в состоянии обслуживать ипотечный кредит. Пока на год, но если кризис затянется это решение будет продлеваться – социальная значимость таких мер высока, вряд ли правительство решит проводить жесткую политику по отношению к тем, кто поверил в долгосрочную перспективу и решил покупать жилье за собственные деньги. С ипотечными кредитами будет как раз лучше всего, гораздо проблемнее ситуация будет с банковской системой – год-полтора назад выдавая кредиты металлургам, железнодорожникам, девелоперам банки оценивали их будущее положение, как очень хорошее. Рисовались замечательные перспективы, что мировой рынок будет потреблять еще больше стали и угля, доходы будут все больше и больше, а сейчас выясняется что все это никому не нужно. Закрыть кредиты предприятия не могут, проценты гасят лишь наполовину, в этой ситуации банки должны классифицировать эти долги как плохие, создавать по ним резервы, что уменьшает прибыль и проедает капитал. Вот механизм кризиса долгов, который объективно должен случиться в России.

Осенью был принят закон который позволяет правительству предоставлять субординированные кредиты частным банкам на 10 лет по достаточно привлекательной ставке – это практически участие в капитале. К сегодняшнему дню все деньги получили Сбербанк, ВТБ, Россельхозбанк – три банка, которые являются государственными. Из оставшихся 225 млрд рублей, которые были отписаны частным банкам три банка получили 17 млрд рублей, а остальные за помощью не обращались. Следовательно банки не воспринимают свое положение как критическое. Говорят, конечно, что там сложная процедура и много бумажек, но если бы ситуация потребовала, бумажек напечатали бы сколько нужно.

По большому счету, проводя политику плавной девальвации ЦБ позволил банкам заработать, давая валюту под 10-12 % годовых, в то время как девальвация рубля давала возможность зарабатывать такой процент за месяц. Банки улучшили свое финансовое положение, а поскольку девальвация продолжается, валютных средств на балансах они продолжают зарабатывать, решая таким образом и проблемы плохих долгов. Можно сказать, что это достаточно изящный способ решения банковского кризиса потому, что лучше пойти по этому пути, нежели потом срочно спасать банки и искать деньги, меняя бюджет. Статистика показывает, что объемы необслуженных кредитов в банках растут, по ипотеке они составили 8 %, а у 10 крупнейших частных банков объем проблемных кредитов вырос в декабре на 100 млрд рублей. То есть ухудшение есть, но критическим оно не стало.

-- Оценивая глубину российского кризиса вы сказали, что для восстановления предкризисного уровня ВВП российской экономике потребуется два года, после того, как ситуация утрясется в США. Из каких положений вы исходили делая такие прогнозы?

-- Я считаю, что восстановление российской экономики будет идти медленно в силу того, что для банков и компаний сильно затруднен доступ к кредитованию. Внутренние нормы сбережений, то, что предприятия или мы с вами держим на счетах как долгосрочные депозиты, были очень низкими. Традиционно функция банков трансформировать сбережения в инвестиции, но в последнее время российский банковский сектор очень интенсивно развивался за счет иностранных кредитов. Думаю, ближайшие 3-5 лет российским банкам будет очень тяжело занять за границей, соответственно, низким будет объем банковских кредитов. Сомнительно, что банкам удастся привлечь большое количество сбережений от населения – процентная ставка по большинству рублевых депозитов ниже уровня инфляции. Осенью отток клиентских средств из банков был сопоставим по уровню с кризисом 1998 года. Надо отдать должное Центральному банку: оказалось, что все не так уж плохо в банковской системе, раз она смогла рассчитаться со всеми вкладчиками. Очень большое количество этих средств было потрачено на валюту -- по данным ЦБ за ноябрь-декабрь было куплено порядка 30 млрд $. Понесут ли их в банки – вопрос. У предприятий накопления будут расти медленно, до того момента, пока цены на сырье не восстановятся в значимом объеме.

-- Будет ли государство пользуясь кризисом увеличивать свое присутствие в реальном секторе экономики?

-- Оно точно будет продолжать оказывать помощь «капитанам российской экономики», тем, кто на волне роста занимал все больше и больше денег. Государство не может делать это просто так, поэтому забирает в залог крупные пакеты акций, которые зачастую стоят дешевле чем выданный кредит. Судя по разговорам с чиновниками разного ранга, власть не очень хочет наращивать свое влияние в экономике, но на нее нарастает давление принять меры по спасению олигархов. Государство будет их спасать не желая, чтобы бизнес доставался иностранцам и покупает акции не зная, что с ними делать. Но олигархи точно знают чего хотят: они хотят сохранить свой бизнес, поэтому придумывают схемы объединения.

Если государство забирает 25 % акций Норильского никеля, оно становится в нем крупнейшим акционером, предприятие фактически переходит под государственный контроль. А если объединить это предприятие с теми, где нет государственной доли, можно разыграть интересную комбинацию. Олигархи готовы договариваться друг с другом, они уже забыли, что когда-то хотели в одиночку контролировать бизнес. Их задача сейчас списать долги и оставить за собой бизнес. Как люди прагматичные и рациональные они понимают: либо государство будет акционером напрямую, а это сложная схема взаимодействия, либо можно использовать посредника, например, Ростехнологии. Вопросы с посредниками можно решать на уровне менеджмента, а не на уровне министров и все делать потихоньку. Мне кажется, давление на государство будет расти, и, с высокой степенью вероятности оно согласится на такую конструкцию.

-- Поменяются ли в лучшую сторону правила игры для российского бизнеса?

-- В первой части своей речи в Давосе Владимир Путин сказал о необходимости развивать конкуренции и рыночных институтов. Важнейшим из них в условиях рынка, а особенно, кризисного, является институт возврата долга. В России сегодня ситуация такая, что у заемщика больше возможностей и прав, чем у кредитора. Вы можете вывести свои активы, не платить по публичным облигациям, если они были выпущены с нарушением закона. Если Правительство принимает меры по улучшению этой ситуации – это хорошо. Но в конце речи Путина был замечательный фрагмент не вошедший в основной текст. Он сказал, показывая на зал, где сидели представители российского бизнеса: «Будем помогать», и все знают, что речь идет о нескольких миллиардах долларов. В какой части речи премьер пошутил я не знаю, но делать одновременно то и другое нельзя.

-- В Америке разоряющиеся инвестиционные банки стали переквалифицироваться в коммерческие. Какая с этим перспектива в России?

-- В России по большому счету есть два крупных инвестиционных банка – «Ренесанс» и «Тройка», и несколько мелких. Сейчас разрабатывается закон по которому надзор за инвестиционными банками и компаниями будет передан Центральному банку. Я думаю, их подведут под стандарты банковской деятельности и им ничего не останется, как становиться просто банками. ЦБ умеет хорошо надзирать за банками, но не умеет разделять их по видам деятельности -- это объективный процесс. Началось с того, что инвестбанки обратились в ЦБ и сказали: «Это нечестно! Коммерческие банки могут иметь акции Газпрома, прийти к вам и получить рубли, а мы нет. Хотим того же». Но если вы хотите прав, то получите и обязанности, перейдя под надзор Центробанка. Этот проект уже подготовлен, в марте он по графику должен рассматриваться на заседании Правительства РФ, а к лету должен быть внесен в Государственную думу.

-- Что реально происходит в инвестиционных компаниях и ПИФах?

-- Там есть несчастные вкладчики, которые отдавали свои деньги в управление. Тяжелое положение – либо фиксировать свои убытки, либо переходить в разряд стратегических инвесторов, чего можно ждать очень долго. Предыдущий пик американского фондового рынка был зафиксирован в 2000 году, потом там был спад и своего прежнего уровня он достиг в 2006 году. Притом, что уровень падения был не такой существенный как в России. Период лежания на дне у нас может быть дольше, а восстановление точно будет дольше. Фиксация прибыли может происходить помимо вашего желания, а на глобальном уровне. Облигации «General Motors» три года назад стоили 100 центов, сейчас – 3 цента. Идет разговор, что в рамках реструктуризации все облигации будут принудительно конвертированны в акции. Вы давали в долг, а в результате стали дольщиком...

Наш кризис свзан как с внутренними так и с внешними проблемами. Российская экономика производила сырье – на него упали цены и спрос. Денег стали получать меньше на треть – 160 млрд $ минус по сравнению с прошлым годом. Но у России было 8 тучных лет которые можно было использовать для диверсификации, к тому же российские компании очень быстро нарастили задолжность за последние три года со 100 до 500 млдр $. 40 % этих долгов нужно заплатить в течение ближайших пяти кварталов. Предстоит снижать потребление чтобы расплатиться с долгами. Отдайте запасы Центрального банка – взлетит доллар и вся страна будет вынуждена расплачиваться за эти долги. Пилить резервный фонд начали еще в прошлом году с появлением госкорпораций и когда в 2007 году расходы бюджета выросли за один год на на 25 %.

-- Будут ли закрываться офисы и представительства зарубежных банков?

-- Пока я не слышал, чтобы они делали это. Те кто строит здесь банковские сети не будут делать этого, их бизнес достаточно успешен и никто не собирается уходить. Merrill Lynch может закрыть свой офис в Москве но по другим причинам – его купил Bank of America у которого весь бизнес сконцентрирован в США. Они только начали выходить в Европу, открыв офис в Лондоне, но на карте бизнеса для Bank of America не существует понятия Россия. Они не понимают какие деньги и зачем туда вкладывать и что там можно заработать. Более того это банк розничный, инвестиционным он не был никогда, поэтому Merrill Lynch могут сказать «закрывайтесь». С другой стороны он показывает прибыль, а курицу, пусть и мало несущую, не стоит резать.

-- Стагфляция в российских условиях при нынешнем кризисе – это плохо или хорошо?

-- Экономика сталкивается сейчас с двумя угрозами. Помимо спада производства что-то происходит с динамикой цен: если они устойчиво снижаются – это дефляция, а если растут – стагфляция. Есть устоявшееся понятие Сцилла и Харибда, проще говоря, и то и другое плохо. Из всех западных экономик с дефляцией столкнулась Япония в 90-х годах, когда после кризиса цены снижались и экономика не могла выйти из этого состояния. Устойчивое снижение цены делает бессмысленным все производство – вы закупаете товары по одной цене, рассчитывая на определенную норму прибыли, а цены снижаются и вы зарабатываете заметно меньше. Состояние японской экономики было в то время настолько плохим, что повторения дефляции боятся на Западе и в Америке. С другой стороны в 80-е годы развитые экономики столкнулись с высокой инфляцией, которая доходя до 15 %. Нынешнее поколение политиков помнит это время и понимает, что инфляция как коррозия разъедает экономику. В западном сообществе сформировался консенсус, что она не должна превышать 3 % в год и политика центробанков в развитых странах была направлена на сдерживание роста цен. Мы в России за 10 лет после кризиса 1998 года привыкли к инфляции потребительских цен в 12-15 %, а цен на услуги производителей до 20 %. В современной ситуации реальна угроза их роста при спаде экономики. Подобная ситуация была в начале 90-х годов, мы понимаем все прелести этого, но, к сожалению, среди общества нет понимания в необходимости сдерживать инфляцию, не является это приоритетом и для ЦБ.

Скорее всего мы проедим Стабфонд в течение 2009 года, хотя до этого правительство было уверено, что этих денег хватит надолго и раздавало обещания, увеличивая социальную сферу. Это подавало бизнесу определенные сигналы – сначала на получение льготных кредитов, а теперь на получение экстренной помощи. Следовательно, коррупция сохранится, хотя и изменится. 20 декабря ЦБ принял решение позволяющее банкам мягче подходить к классификации кредитов как проблемных: если раньше они становились такими после 30 дней просрочки, то сейчас после 90. Какие-то банки будут этим пользоваться: кредитную просрочку нужно будет анализировать по итогам первого квартала. С другой стороны изменение аудиторских стандартов позволяет банкам не показывать убытки от снижения котировок ценных бумаг – они были зафиксированы на уровне 30 июня, когда они были на пике. Многие банки этим воспользовались.

-- Кому кроме экспортеров может принести выгоду девальвация рубля?

-- Тем у кого есть устойчивые доходы в валюте, выиграют те, кто одалживал валюту. Потенциально девальвация должна дать лучшие условия тем, кто конкурирует в выпуске продукции с импортом, например, «Автоваз» несущий рублевые издержки, при долларовых ценах. Однако, я не согласен, что кто-то может остаться в выигрыше после кризиса – это не игра с нулевой суммой. Здесь проигрывают все, а выиграть можно лишь кто-то случайно. Год назад Михаил Прохоров продал все свои активы и все над ним хихикали, но в результате он оказался счастливчиком. Те, кто подошел к кризису с деньгами может выиграть, если правильно ими распорядится.

Удачными решениями российской власти я считаю санацию Агентством по страхованию вкладов десяти банков, для которых падение котировок ценных бумаг оказалось критическим. Там, как говорится все было украдено до нас, но падение котировок акций мгновенно сделало их банкротами. То что российская банковская система прошла через кризисы 90-х, позволило ей оперативно отреагировать и банкротство 10 банков входящих в первую сотню не оказало влияния на рынок. Считаю успешным и то, что сделал ЦБ в конце прошлого года с плавной девальвацией рубля – ничего хорошего от простого обрушения курса не произошло бы. Решение перехода было правильным и все у кого есть голова на плечах этот сигнал правильно поняли. Но дальше ситуация начала развиваться не слишком хорошо.

Неудачей считаю, что объем объявленой поддержки составил 20 % ВВП больше чем в любой другой экономике мире, причем в России в отличие от стран Европы и Америки не было системного банковского кризиса. Ошибкой было предоставление такого количества денег в сентябре-октябре, что стало причиной удара по валютному рынку. Ошибкой считаю помощь олигархам на спасение их собственности. Государство может и должно в такой ситуации помогать предприятиям, которые заимствовали деньги на развитие бизнеса, но когда давали деньги, например, компании «Русал» было понятно, что им дают чтобы они остались владельцами 25 % «Норильского никеля». Непосредственно к бизнесу «Русала» и «Норильского никеля» это не имеет никакого отношения.

-- Приведет ли кризис к повышению конкуренции в банковской сфере и чем это может грозить региональным банкам?

-- Думаю, с ними все будет не так плохо – региональные банки проводили более консервативную политику и после кризиса 1998 года выяснилось, что они лучше прошли его. Вместе с тем, консолидация в банковском секторе будет, есть амбициозные руководители банков, которые хотят конкурировать и входить в первую десятку банков. Все зависит от желания – работать с 30 клиентами или выходить на уровень федерального округа. Кризис всегда время для переосмысления своей стратегии: нужно понимать, в каком состоянии вы находитесь, какие у вас есть конкурентные преимущества и какие слабости. Если вы хорошо выжили в этом кризисе вы всегда найдете возможности для развития этого бизнеса.

  

Аркадий КУЗНЕЦОВ, г. Тюмень. Журнал "В мире денег" № 3, 2009 г