О кризисе и его влиянии на экономику России сейчас говорят все. Самая светская беседа. Вроде как о погоде или о собаках. Но когда «все» - это эмоционально, разнопланово, занятно. А насколько компетентно?

Так вот, на одном из недавних семинаров в Клубе региональной журналистики мы обратились к его руководителю Ирине Ясиной с вопросом, в какой очередности начнут страдать от кризиса российские секторы производства и получатели бюджетных средств.

Справка. Ясина Ирина Евгеньевна, кандидат экономических наук, журналист. Председатель экспертного совета негосударственного учреждения «Клуб региональной журналистики», член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.

Либеральный экономист Ирина Ясина свое мнение на этот счет высказала весьма жестко:

- В мире больше всего упал спрос на товары инвестиционного назначения, потому что мир перестал строить и покупать автомобили. Падение - десятками процентов. Следовательно, страдают машиностроение, металлургия. Во всем мире. У нас - особенно Урал. Включая Магнитогорск. Мало того что там много металлургических производств - они еще и не модифицированные. Допустим, Новолипецкий комбинат уже давно соответствует мировым стандартам, и там себестоимость продукции невысокая. А где-нибудь в городе Верхний Уфалей заводы стоят с XIX века. С соответствующими затратами электричества, воды и так далее, следовательно, и себестоимостью. На всем Среднем Урале очень большие проблемы.

Поволжье с его автомобилестроением.

Далее. Строят по всей стране. Падение спроса на стройматериалы плюс падение мировых цен, значит, страдают цементные заводы.

В военно-промышленном комплексе будет хорошо, пока там есть деньги. Я надеюсь, что они там кончатся. Чем быстрее, тем лучше. Потому что это как раз то, на чем «нагрелся» Советский Союз. Мы действительно до конца производили гаубицы, которые никому не были нужны. Мне рассказывали друзья, которые работали переводчиками в Мозамбике и Анголе, про поля гаубиц и танков советского производства. Но это же все наши силы, наши деньги, наши материалы, которые, вообще-то, можно было пустить хотя бы на обновление производств!

Государство должно предъявлять спрос, оно вполне может поддержать ту же строительную отрасль размещением заказов на модернизацию инфраструктуры: аэропорты, общежития, вокзалы; заказывать частным фирмам хотя бы покраску фасадов.

Лучше это, чем оборонка, потому что, по крайней мере, нужно всем. У меня жесткая позиция по этому поводу. Я считаю, что если нам вообще отказаться от военного производства, то было бы хорошо. Для меня великая страна та, где старики в говне не умирают в домах престарелых, а не та, которая умеет стрелять. Вот такая раскладка.

Сельское хозяйство будет жить, потому что кушать хочется всегда. Если еще будут сняты барьеры для экспорта, то мы еще и полмира своим хлебом накормим. Мощности есть, возможности есть. У нас только очень плохо с инфраструктурой. Опять же, нет элеваторов, нет достаточного количества портов. В это надо вкладывать. И кризис – хорошее время для того, чтобы обновить и достроить эту инфраструктуру. Вот тут роль государства может быть позитивной.

Бюджетники. Потихонечку ужмут. Секвестр начинается не с военно-промышленного комплекса, а с бюджетников.

- Как вы относитесь к тезису о благотворной, очищающей роли кризиса? Если с высот экономической теории опуститься в нашу реальную практику.

- Я считаю, что кризис для России –позитивная вещь, и готова аргументировать позицию. Единственное, что нужно учесть: кто умеет учиться на собственных ошибках, может использовать тяжелую ситуацию себе во благо. Что такое кризис? По крайней мере для Москвы. Это безумно развитое потребление. Невероятные расходы. Невероятные цены.

Что меня пугает? Ведь за счет чего сокращается бюджет. Урезаются здравоохранение, социальное развитие, образование. Все, кроме правоохранительных органов, и войны, и проектов типа саммита во Владивостоке, Олимпиады-2014 в Сочи. Олимпиаду, может быть, и надо провести. Но как бы не надорваться.

Почему я говорю про плодотворную роль кризиса? Экономика каждого человека, каждой страны в чем-то похожи. По крайней мере, в том, как принимаются решения. Либо взвешенно, обдуманно, либо «растопырив пальцы». Вот мы по-прежнему принимаем решения, «растопырив пальцы».

И еще о гастарбайтерах. Не хотят наши люди работать там, куда те идут. А может, и надо бы. Если человеку, условно говоря, нечего кушать, может быть, и надо пойти на мясокомбинат, и делать то, что делают таджики. Я обалдела, когда узнала, что там платят 40 тыс. руб. в месяц за 3 часа в день - за мытье пола от крови. Работа, само собой, неприятная, неквалифицированная, образования вообще никакого не нужно, но деньги-то хорошие. Но русских там нет.

Постановка мозгов на место в кризис вполне осуществляется. Но одно условие: ты должен этого хотеть.

СМОЖЕМ БЫТЬ НЕ ХУЖЕ?

Комментируя причины нынешнего финансового кризиса, Евгений Григорьевич на семинаре в Клубе региональной журналистики отметил, что основная - увеличение участия в мировой экономике доли развивающихся стран. По ним, по Ясину, спад ударил меньше, чем по системам, сформировавшимся в прошлом веке.

Справка. Евгений Григорьевич Ясин. Профессор, директор Экспертного института, руководитель фонда «Либеральная миссия». Известен в России и в мире не только как видный экономист, патриарх российских экономических реформ, но и человек с активной гражданской позицией.

Из науки (МГУ, Центральный экономико-математический институт АН СССР) в большую политику пришел в 1989 году, став зав. отделом Государственной комиссии по экономической реформе при Совете Министров СССР. С января 1992 года совмещал работу директора Экспертного института РСПП с обязанностями полномочного представителя Правительства России в Верховном Совете Российской Федерации.

В 1993 году - руководитель рабочей группы при Председателе Правительства Российской Федерации, принимал активное участие в разработке экономических программ. В 1994 году Е.Ясин назначен министром экономики РФ, с октября 1998 года по настоящее время - научный руководитель Государственного университета - Высшая школа экономики. До сентября 2007 года являлся членом Федерального политсовета «Союза Правых Сил», однако после указа (№ 1310 от 28.09.2007) Президента Российской Федерации В.Путина об утверждении Е.Ясина членом Общественной Палаты, приостановил членство в партии.

- Основная рамка, через которую мы смотрим на мир, - связь двух координат. Первая – стадии развития. Вторая – институциональные и культурные ограничения, которые создает культура. Ограничения в хорошем смысле или в плохом, не важно. Важно лишь, что есть некие институты, которые образуют культуру, есть ценности и есть определенные убеждения, настроения людей etc., зависящие от общества, в котором мы живем.

Я сразу поясню этот важный момент. Сейчас все говорят: «Китай – наш образец. Берите с него пример. Они реформы поводили постепенно, все делали с умом, спокойно, никуда не торопясь. И в то же время динамично, добивались по росту темпов 10-12% в год, особенно в последнее время».

Но, оказывается, не можем мы взять с них пример, потому что Китай находится на стадии развития, которую мы прошли – на стадии индустриализации. В Китае она поздняя.

Это означает, что Китай переходит от аграрного общества, где подавляющее большинство населения занимается сельским хозяйством, с характерными особенностями развития (медленные темпы роста, регулирование численности населения посредством голодовок и т.д.) к индустриальному обществу. Этот процесс заключается, прежде всего, в том, что снижается доля сельского хозяйства, увеличивается доля промышленности.

Мы свою индустриализацию, которая на самом деле началась 80-х годах XIX века после отмены крепостного права, прошли, в основном, в 1920-1930-е годы. Завершенность индустриализации в значительной степени выразилась в том, что Россия стала страной городской. Вступили в новый режим воспроизводства населения, где патриархальная семья сменилась нуклеарной, с небольшим числом детей (1,3; для нормального воспроизводства нужно 2,2 ребенка на семью). В Китае этого добиваются насильственными методами.

Вот китайцы и добиваются высоких темпов развития - большое количество сельского населения привлекается в города, к людям добавляются инвестиции – иностранные и внутренние. И быстро строятся заводы и так далее. А в России попытки повторения невозможны.

…Китай был самой передовой страной. В аграрную эпоху. Подавляющее большинство изобретений сделаны там: порох, фарфор, книгопечатание европейцы повторно изобрели. И так далее. В том числе такое важное изобретение, как экзамены. Но что интересно, эпоха, когда в Китае делались эти многочисленные изобретения, закончилась около 1500 года нашей эры. Почему? Никто не знает.

И с того времени Китай «закрылся». Они перестали путешествовать. Перестали особенно приглашать к себе иностранцев. Стали самодостаточной страной, срединной империей, которой никто не был нужен.

Забегая вперед, с моей точки зрения - у меня нет окончательных доказательств - современный кризис получился не только и не столько оттого, что американцы стали создавать в избытке новые финансовые инструменты, грубо говоря, распространяли доллары по миру, создавая прирост денежной массы. Это, конечно, тоже имело место.

Самое главное - американцы первыми вступили в инновационную эпоху. И жили, в основном, за счет крупных инноваций. Персональный компьютер, мобильный телефон, Интернет - все было придумано в Америке в последние 40 лет ХХ века. Это полностью перевернуло технологическую основу всего современного мира. Но после сети ничего выдающегося уже не было.

В чем заключается тезис? В том, что развивающиеся страны - Китай, Бразилия, Индия и Россия - будут развиваться высокими темпами до тех пор, пока имеют возможность использовать факторы, связанные с индустриализацией: избыточное население, возможность брать инновации или ввозить технологии, строить заводы и привлекать дешевую рабочую силу. И можно ничего особо не менять. Но после того как вы все это используете…

…Что будет? Вывод таков: продолжаться взрывной рост не будет. И что? Что произойдет в России? Мы похожи на Китай, Индию, Бразилию тем, что отстаем в культурном отношении. И тем, что не хотим принимать, предположим, демократические нормы.

Но чем отличается наше положение от положения в этих странах? У них еще есть время. А у нас - нет. У них еще есть свободная рабочая сила. А у нас до 2017 года численность рабочей силы сократится на 10 млн. человек. Мы отличаемся тем, что мы стоим перед самым культурным барьером. Убрать его нам нужно прямо сейчас. Если бы нам удалось для этого использовать кризис, было бы хорошо.

Но я не очень в этом убежден. Для русской культуры характерно отсутствие предприимчивости, которая раскручивает новую идею в индустрию. Чем отличается Ладыгин от Эдисона? Они оба изобрели электрическую лампочку. Наш изобрел, устроил свет в одном квартале Парижа - и все. А Эдисон? Он придумал трансформатор, все оборудование, которое нужно, чтобы завести электрическую систему в Нью-Йорке. Он привлек кредиты, построил, доказать преимущества. И электричество овладело миром.

Но это не от природы. Это от культуры. От отсталости. Следует признать. Петр I говорил: «Мы должны учиться. Мы должны унижаться как угодно, но мы должны учиться тому, что есть у других народов. А потом мы сможем быть не хуже».  

Татьяна КРИНИЦКАЯ, г. Саров. Газета "Городской курьер" 13 мая 2009 г